Он туловище сгреб в кулак нарочно, Чтоб запах влек Волнующе и прочно; Снадобья-корни охраняя тыл, Он дробным кружевом в листве застыл. Зато стоячие (По пище твердой — Околышем бумажным) Кружева Вокруг немого обежали торта: Жевать его и не пережевать. Разнежившийся до ногтей покойник, В цукатах, Не мечтает он о войнах, И страсть его зависима от хорд, От радиусов: Чуть надрезан торт. Но тает мазь. И этот в аромате Из носа тянет душу, Из трубы,— И, оборвавшись, Падает на скатерть, Сережкой капля с розовой губы… К дыре во рту спешат Не только хлебы, Не только суп, — Вся сущность ширпотреба, Какую носит на ладони труд, Какую языком и зубом трут. Под молодой, мичуринскою пылью — В пушке — дымятся глобусы плодов… Дредноуты консервов… Изобилью В шестой И грунт Содействовать готов! Ну, до чего же мы народ веселый! Работу любим, Любим разносолы,— У пожилых лоснятся лоб и плешь, И сам в мурашках жмешься, Если ешь… Меж тем, Здоровье почерпнуть умея, Обтаптывает теорем края На кухне комсомольская камея, Весь мир, как торт, На секторы кроя. Костей углы, Сферическая овощь — Какое разрешенье приготовишь? Спиралью запахи бегут от блюд,— Где центр, В который гвоздь они вобьют? По шляпке этот гвоздь учеба кроет (Наука не гнушается корыт) — Гиперболу ведет гиперболоид, Пораболу нормаль не укорит. И жаром вентиляторных поветрий Колеблется Сейсмограф геометрии… Учитываем опыт мы всегда,— Гони Молоховец от нас, еда! На жизнь Расходуем гормонов ярость, Смерть кипятим на дне своих реторт… Ты помер потому, Что стал наварист, Удобно в гроб вошел — И чем не торт? Отсутствием основ переконфужен, В сорочке подаешь себя на ужин, Но разложенье В куприке сидит: У червяка на мякоть аппетит…
