Просипит кузнечик на припекеИ заглохнет. Пахнет листопад.Листья льнут к земле, как лежебоки;Перегной лесной ореху рад.И дубы уже роняют желудь —Колобками скатанный янтарь.Если хочешь зря посвоеволить,Подойди к дуплу и в сук ударь.И в ответ — не гулко и не глухо —Звякнет домовитое дупло:Дремлют в нем теперь жуки и мухи.Все, что смутно к лету отошло.Все, что было раньше непонятно,Стало ясным, чистым, как хрусталь:Эти звуки, эти тени — пятна,Эта леденеющая даль!Оттого-то небо умиленней,Блеск от солнца — суше и косей,—И на кровью опаленном кленеСвязки лап зарезанных гусей…<1911>
ГРОЗА
Клубясь тяжелыми клубами,Отодвигая небосклон,Взошла и — просинь над дворамиЗатушевала с трех сторон.Вдоль по дороге пыль промчалась,Как юркое веретено;Трава под ветром раскачалась;Звеня, захлопнулось окно.Упала капля, вслед другая,И зашумело по листамИ, длинный пламень высекая,Загрохотало здесь и там…Но так приветливо сиялаЛазури ясной полоса,Что все и верило и ждало:Сейчас-сейчас уйдет гроза,И снова день прозрачно-яркийРаздвинет синий свой шатер,—И радуги цветною аркой,Сквозя, оцепит кругозор!..1912
НАКАНУНЕ ОСЕНИ
Уходит август. Стало сушев родной степи. Поля молчат.Снимают яблоки и груши:благоухает ими сад…Кой-где и лист уже краснеети осыпается, шурша…В истоме сладкой цепенеетмоя усталая душа…Окончен труд — и опустелилуга и желтые поля;и вот на той еще неделея слышал крики журавля.Они тянули цепью дружнойна юг, за синие моря,туда, где Нил течет жемчужный,струей серебряной горя.Там у высокой пирамиды,свалив дороги долгий груз,они, быть может, вспомнят Русь —родные болота и виды…Как будто с каждою минутой —прозрачный, реже тихий сад…А небеса стеклом сквозят…И грустно-грустно почему-то…Не то я потерял кого-то,кто дорог был душе моей,не то — в глуши родных полейменя баюкает дремота…Но только жаль, так жаль мне лета,что без возврата отошло.И — словно ангела крыломеня в тиши коснулось этой…Природа мирно засыпаети грезит в чутком полусне…Картофель на полях копают,