Тут же лежали недвижные туши верблюдов, тащивших драгоценный груз.
Подняв глаза на майора, тот что-то забормотал, смахнув слезу.
Майор подумал, что может быть в этот товар были вложены все деньги купца, и теперь он нищий.
Тут подскочил еще один караванщик, и что-то забормотал на незнакомом языке.
Показывая на машину он несколько раз повторял слово «кукх» - то ли вопросительно, то ли утвердительно.
Махотин виновато развел руками: мол, не понимаю. Но про себя отметил это, встревожившись. Неужели же этот тип видел что-то подобное?
- Товарищ майор! - браво отрапортовал подлетевший к офицерам рядовой Чуб. - Там это, языков взяли. Пытались в «зеленке» спрятаться - он ткнул в небольшую рощицу на склоне.
- Да ты что?! - обрадовался Макеев. - Ну-ка, ну-ка!
Пленники покорно сбились в кучу, подняв руки кверху в, наверное, универсальном для всех миров и времен жесте, означающем безоговорочную сдачу в плен.
Зрелище они представляли собой сейчас очень странное.
Пожалуй, Макеев затруднился бы даже определить чувство, которое испытывал, глядя на них.
Чувство некоей странности, и… неправильности, что ли? Как будто перед ним были ожившие сказочные персонажи. Али-Баба и сорок разбойников.
Картинка и вправду была колоритней некуда.
Выстроенные шеренгой мужики - всего десятка два. Все смуглые и обветренные, у многих хищноклювые носы вполне кавказского вида, хотя хватало и людей среднеевропейской внешности - встретишь на улице, и не обернешься.
Правда, имелись и более экзотические личности.
Один был темный, почти черный, но вместе с тем на негра явно не похожий. Со слегка вьющимися рыжеватыми волосами, прямым носом, тонкими губами и глазами блекло-желтого оттенка. Другой - с серой кожей, но при этом светловолосый и зеленоглазый. Еще один - медово желтый, но крупный, и вроде как с арабскими чертами лица.
Все, как на подбор, обросшие косматыми бородами. У некоторых они даже были выкрашены в синий и темно-красный цвета (правда, изрядно вылинявшие). Только трое или четверо сводили растительность на лице, а еще у одного борода была выбрита только с одной стороны.
Косматые сальные гривы соседствовали с более-менее аккуратными косичками (иногда по два десятка на голову), или даже узлами на темени - как у женщин в их мире. Или у японских самураев - припомнил майор картинки из старой книги. Некоторые заплели в косы даже бороды, украсив их игривого вида бантиками.
На щеках и лбах - и даже на шеях и ладонях - у многих были выжжены клейма, иногда не одно.
Одежда их вполне соответствовала тому, что писали о «работниках ножа и топора» в старых романах. По большей части на вид добротная и должно быть дорогая, но явно знавшая лучшие времена, грязная и рваная.
На грязных мозолистых лапищах блестели перстни и браслеты - золота, правда, было маловато: все больше серебро и бронза с мелкими аметистами и бледной бирюзой. Причем, про кое-какие изделия можно было твердо сказать, что предназначались они для женщин. Вот взять хоть ту тонкую цепочку с фигурными висюльками, что в несколько рядов обвивается вокруг бычьей шеи «серого».
У некоторых в ушах были серьги - иногда по две и даже три в каждом ухе, а у одного - Макеев сперва даже не поверил глазам - в носу было продето кольцо литого золота. Что любопытно, на вид то был не какой-нибудь папуас, а тип вполне нордического вида с русой бородой и синими глазами.
В общем, пленники, несмотря на как будто грозный вид, не производили впечатления по настоящему опасных. Скорее уж, походили на каких-нибудь участников веселого карнавала, переодевшихся в «стр-р-р- ашных лесных разбойников».
Взгляд майора невольно перешел на разложенные в ряд трупы, выглядевшие как… как попавшие под артобстрел артисты бродячего цирка.
И тут только он понял - как же их много, этих павших.
Не далее как час назад его разведчики отправили на тот свет больше полусотни живых душ. И это несмотря на строгий приказ начальства «без надобности не проливать лишней крови местного населения». А кто определит грань «надобности»?
Впрочем - взгляд его обратился в сторону валяющихся поодаль тел караванщиков - местные бандиты получили то, что несли другим.
- Ты посмотри, это же целая Третьяковская галантерея на мужике! - Чуб с интересом разглядывал татуировку на разбойнике.
Огромный, заросший диким волосом буквально до глаз - даже из ушей и носа торчали пучки волос, он смотрелся рядом с Чубом (кстати, тоже не самым мелкорослым) как медведь рядом с человеком. Лоб украшал выжженный каленым железом прямоугольник с вписанным в него луком и стрелой. На левом виске - готовая к броску змея.
Руки его смахивали каждая на добрый свиной окорок. Да что там говорить, даже толщина запястий просто поражала всякое воображение. Густая шерсть на этих ручищах не мешала разглядеть плохо зажившие широкие шрамы, браслетом опоясавшие запястья. Происхождение их не требовало пояснений.
- Да, браток, и как для тебя кандалы-то подходящие подобрали? - бормотал прямо-таки восхищенно изучавший аборигена Чуб. - Этакого кабана надо на цепь привязывать, на какую бугаев сажают. У нас точно таких наручников не делают. Ну, разбойничья рожа, ну бандюган! Такого в темном переулке встретишь - помрешь со страху.
- Погоди! - встрял кто-то из солдат. - А, может, это Робин Гуд местный?
- Да ладно, с такой харей робингудов не бывает, - хмыкнул Чуб. - А, кстати, дядя, а что это ты там прячешь?
Он подскочил к громиле, и извлек откуда-то из складок кожаного кафтана короткий узкий нож.
- Ну, жук, - недобро осклабился парень.
Он пнул сапогом по голени амбала, тот только скривился, да что-то жалобно пискнул.
- Рядовой Чуб, как вы себя ведете?! - счел нужным вмешаться Макеев.
- А что такого, товарищ майор, - послушно вытянулся по стойке «смирно» солдат. - Вот, сами видите, изъял «перо» у гражданина душмана.
Надо было бы приструнить разошедшегося подчиненного, но тут комроты подумал, что, пожалуй, Чуб сделал доброе дело, и пленных следовало бы обыскать еще раз.
Результатом повторного обыска стали полдюжины ножей, спрятанных в голенищах, рукавах и даже в специальных ножнах, привязанных в паху («Чуть мимо сунешь - и уже можно в гареме евнухом работать», - прокомментировал какой-то остроумный боец).
Кроме этого были обнаружены две длинные и острые иглы, спрятанные в прическе одного из пленников, вполне боеспособный медный кастет, висевший на шее на кожаном ремешке у темнокожего, (видно, принятый в первый раз за какой-то амулет). И набор отмычек, которые хранил в поясе «серый».
Все это было свалено туда же, куда и остальное оружие.
Допросить пленных оказалось делом практически невозможным. Они не реагировали на слова ни одного из распространенных европейских языков. Макеев с Марковым, напрягши извилины, выдали на гора по паре фраз на английском, немецком, французском, испанском и итальянском. Безрезультатно. То же произошло и с латынью - на помощь пришел батальонный лекарь.
Привлекли многонациональный воинский контингент. Таджикский, татарский, казахский, грузинский, армянский, азербайджанский и даже корейский - аналогичные результаты.
Аор покачал головой.
То, что чужаки прибыли откуда - то из очень далеких мест, Аор Тахрис Арс Мак понял уже с первых мгновений боя, когда «зелено-пятнистые» сумели отбить атаку разбойников, среди которых было не меньше половины «бешеных», а затем уничтожили Кетрера Отступника- не самого слабого мага в
