Увидев, что его младшая дочь, подняв на руки дочурку Бровченко, собралась с ней выйти на воздух, старейшина сказал:
- Дай-ка ее мне, дорогая! - и, нежно обнюхав шейку ребенка, поцеловал в личико.
Настроение - уже душа пела.
- Ей, благодарение Небу!
Посмотрел на зятьев. Вроде по-старому они господа. Но на вид никакие не господа, а как будто свои, родные дети-сыновья.
Он не смог объяснить себе сам, что за чувства его одолевают. Ладно, время, видать, принадлежит таким. И при таких «родных господах» захотелось жить очень долго.
Пока молодые люди прогуливались, чаевничали у себя, старейшина заскочил в конюшню и велел взбить молоко всех семи кобылиц, вернулся и строго проверил, как вымели-прибрали гостевую юрту. Велел жене расстелить особо толстые одеяла для беременной Читтак.
Терпеливо выждав час, послал брата за молодежью. Появившихся на пороге Бровченко и Коркунова пригласил сесть во главе дастархана, а Читтак и Марикк усадил по правую руку от себя.
Мачеха сама принялась разливать по пиалам кумыс, щедро, старательно, не обделяя даже соседей и детей. А к младшей падчерице, Марикк, ну просто пристала:
- Пей, милая, пей! Дай-ка еще подолью! Старейшина тоже не уставал потчевать зятьев:
- Почему не пьете, сынки? Ведь какой замечательный кумыс!
- Ох, отец, и рад бы, да уже напился! - отвечал Коркунов. - Дай дух переведу!
На что Хоррисан глубокомысленно и огорченно замечал:
- Ох, отвыкли вы там, в городе, от правильной еды!
На следующий день, само собой разумеется, Хоррисан устроил той. Хотел зарезать лошадь-трехлетку, но Бровченко настоял на годовалой. Тем более что десять родственных домов зарезали по барану.
Мясо в казаны не вмещалось, кумыс разве что в озеро не стекал, борцы играли плечами, всадники схватились в козлодрании, певцы дутары не оставляли…
С отцом Читтак была мягка, разговорчива, тиха, как и полагалось.
Не представляя, о чем говорить с дочерью, Хоррисан осведомился:
- Читтак, золотко! Слышал я, ты буквы разумеешь? Та закивала.
- О! - всплеснул он руками. - Никак не пойму я затей сардара. Стоит ли баб учить читать? Все равно женщинам такими умными, как мужчины, никогда не стать!
Читтак не спорила.
Женщина задумалась и молча смотрела, как Арма играет на прибрежном песке с маленькой племянницей. Да, с Армой надо что-то решать. Сестренке двенадцать, носит уже длинные платья. Непременно надо забрать ее с собой в город и найти хорошего мужа.
«Сложно им будет меня понять, - думала Читтак. - Но что ее ждет, младшую, в роду не самом богатом, но гордом? Какой муж ей найдется? Нет. надо непременно поговорить с родичами и забрать сестру с собой».
Вот только прогуляются перед трапезой, чтоб был аппетит, и поговорит. А сейчас в горы.
В горы на машине не поднимешься, только в седле. Да не беда, не всадники, что ли, лошадей не сыскать? Быстро и с умом подобрали для поездки уважаемых зятьев надежно объезженных лошадей.
На серую в яблоках смирную кобылку, пристроив под себя еще и сложенное одеяло, взобралась Читтак с ребенком. Сам Бровченко сел на жеребца рыжей масти, Марикк досталась светло-пепельная лошадка, а Коркунов выехал на вороном коне. Сопровождавший гостей местный товарищ тоже не остался пешим.
Выехали ранним утром.
Читтак улыбалась, видя, как елозит на лошади ее сестра, отвыкшая от верховой езды. Одной рукой она держалась за луку седла, другой то перетягивала, то теряла уздечку. А вот она сама не упускала случая поездить на коне в Тхан-Такх, даже горожанок учила… И мужа, кстати, выучила!
В полдень путники остановились передохнуть в пристроившейся на склоне рощице, скушали барашка, кумыс попили и вновь забрались в седла. Двигались уже не так скоро, как в утренние часы, Марикк страдала, еле удерживаясь на своей кобыле. Читтак же бодро подгоняла свою лошадь легкими прикосновениями камчи. А девочка беззаботно дремала, покачивая головкой. Везли ее поочередно.
Между делом Читтак вспоминала историю знакомства с мужем.
Как пять лет назад, спасаясь от прорвавшейся стаи нетварей, их кочевка вышла к посту чужинцев, то есть землян. Там она и увидела статного синеглазого воина, что свалил одним громовым выстрелом из тяжеленного метателя грозного хищноклыка.
Потом почти месяц Бровченко не отходил ни на шаг от Читтак.
Так и бродил с нею по зеленым горным лугам, по лесу, то ведя ее под ручку, то обнимая за талию, то вплетая ей в волосы сорванные цветочки и собирая для нее сладкие ягоды. А если Читтак уставала, нес ее, устраивая ее голову на сгибе одной руки, а под коленями утвердив другую.
Они были настолько разными, насколько отличаются друг от друга земля и небо. Но когда их тела сливались, все отличия вмиг исчезали.
Время от времени Читтак, считая, что мужчина не должен так пресмыкаться, пыталась найти оправдание его коленопреклонению перед ней и не находила.
Он ведь мужчина, муж! И вообще, не так сидит, не так говорит, как ее соплеменники…
Но вот привыкла и поняла.
И не надо ей другой судьбы.
Октябрьск/Тхан-Такх. Площадь Ленина
Это была одна из самых «молодых» площадей города.
Ее начали разбивать с полгода назад по инициативе Лыкова, озаботившегося тем, что в столице «до сих пор нет главной площади, так сказать, сердца города и страны».
- Так чего ж тогда сразу не Красная? - попытался пошутить Макеев. - Вот только кремля нет. Ну, да ничего, дело наживное. Построим.
- Надо будет, так и построим, - сурово глянул в глаза друга вождь. - И вообще, не надо зубоскалить над святыми для каждого советского человека понятиями. Нехорошо, - проснулся в Лыкове замполит.
- Ладно, ладно, будет тебе, не петушись, - спасовал Александр. - Нужно так нужно. Ты же у нас спец по людским душам. Только вот где место подходящее найти? Сам знаешь, в городе с пустырями напряженка. Плотно строили предки…
Семен взял, да и предложил использовать под новостройку тот район города, который был разрушен остаточной ударной волной при пробое пространственно-временного канала в самом начале операции «Порог» - случайно оказавшись в фокусе устья дромоса. Глинобитные домишки, и без того державшиеся на честном слове (то была самая старая часть Тхан-Такх), были просто разрушены. До руин этих не дошли руки и во времена ОГСВ - разве что перед Эвакуацией хотели расчистить место бульдозерами под спортгородок. Что уж говорить о нынешних днях? Так они и стояли, служа местом любовных свиданий днем, а ночью давая повод для разговоров о привидениях и прочей нечисти.
Но вот нашлось и мертвому кварталу достойное применение.
- Пожалуй, - согласился майор. - Надо будет решение через Совет провести.
- Вот и займись. Твое хозяйство. Легко сказать, займись.
Это же нужно где-то толкового архитектора раздобыть. А где они среди недоучившихся студентов, призванных на службу Родине? Из офицеров ни одного приличного военного инженера не осталось. Все успели эвакуироваться.
- А я?! - возмутился Артем. Тьфу ты!
