— Вы связались с кораблем, Эс?
— Да, сэр. Они готовы. Адмирал Йорк просит дать световые сигналы. Вам он попросил передать…
— К черту адмирала Йорка! Послушайте, Эс… Нам нужно взлетать дважды, верно? Дженис полетит первым рейсом с… нужно удалить ее отсюда. Том, конечно, полетит с ней, и Дон тоже.
— Я останусь здесь с вами, — сказал Дон. Монт не обратил на него внимания.
— Когда высадите их, вытащите отсюда нас. Мы с Чарли позаботимся о мертвых. Располагайте временем, Эс, им уже спешить некуда.
Эс помедлил.
— Могут вернуться звери, Монт.
— Да. Я на это надеюсь.
Эс посмотрел на него, а потом вместе с остальными пошел к шару-разведчику, тот почти сразу бесшумно поднялся в звездное небо и исчез.
Монт и Чарли сидели у костра с оружием в руках — одни с мертвыми. Ночь вокруг них была совершенно беззвучной. Было тепло, но оба дрожали, как от озноба.
— Ну, Чарли?
— Да. Надо покончить с этим.
Они встали и разрезали обрывки палаток. Потом сделали то, что нужно было сделать.
Не сговариваясь, они сначала вместе завернули Ральфа.
А потом каждый сделал то, что еще мог сделать для своей жены.
Покончив с этим, они снова разожгли костер. Сырые дрова шипели и стреляли искрами, пока их наконец не охватил огонь, и оранжево-красное пламя ударило высоко в небо. Монт не совсем понимал, зачем им такой большой костер — кого-то или что-то отпугнуть или привлечь? Он был уверен, что Чарли этого тоже не знал. Монт сидел спиной к огню и наблюдал за черным краем леса. Казалось, он вдруг начал видеть неестественно четко; он отчетливо различал каждую ветку. И слух его обострился, он ощущал малейшие движения листьев, насекомых, ползущих в лесу по земле, и далекий зов невидимой птицы. Он знал, что в критические мгновения чувства обостряются, но эта острота была намного сильнее, чем он считал возможным. Он неосознанно отметил этот факт какой-то частью своего мозга, который сейчас не функционировал, и как-то вскользь удивился своей необычной бдительности.
— Почему они так поступили, Монт? Что нам делать теперь с ними? — хрипло спросил Чарли.
— Я тоже не знаю. Мне кажется, мы были очень осторожны. К черту — может, вовсе не было никакой причины.
— Причина есть всегда!
— Да? Я спрашиваю себя, действительно ли это так.
Чарли больше ничего не сказал, и тишина стала гнетущей. В такую ночь все же лучше помогать друг другу словами. Когда молчишь, невольно начинаешь думать, а как только подумаешь о…
— Мне кажется, мы сделали глупейшую из ошибок, — медленно проговорил Монт. — Мы вообразили, что если у нас нет злых намерений, то и они должны по отношению к нам ощущать то же самое. Мы пришли к каннибалам со своими молитвенниками, а они засунули нас в котел. Нам следовало быть осторожнее.
— Они казались мне такими застенчивыми и пугливыми. Неужели это только маска? Но откуда нам было знать, Монт?
— Какой смысл теперь упрекать себя, после случившегося?
— И все же я виноват! О Боже, я ушел и оставил ее здесь одну…
— Перестань, Чарли! — хрипло сказал Монт. — Я больше не моту.
Опять воцарилась тишина. Они грелись теплом костра и ждали возвращения шара-разведчика. Ночь вокруг была чужой и таинственной…
Они почувствовали это одновременно.
— Монт!
— Да. Вон там!
Они вскочили с оружием в руках. Свет был не слишком ярким, и сначала они ничего не увидели. Но оба с уверенностью могли сказать, что где-то меж деревьев сидел туземец и наблюдал за ними. Они даже чувствовали, где он примерно был.
Монт был холоден, как лед. Он прищурил глаза и ждал.
— Вон он! — хрипло прошептал Чарли.
И Монт теперь тоже увидел его, высоко вверху, где ветви становились реже, туземец вырисовывался на фоне более светлого неба. Большой мужчина смотрел в их сторону; свои длинные руки он поднял над головой, держась за ветки.
Он даже не пытался прятаться. Он просто стоял там и наблюдал за ними, как будто в этом мире не было ничего более естественного.
И тут в Монте что-то сломалось. Как будто перерезали туго натянутую проволоку, и в нем, как бурлящая лава, поднялась ненависть.
Он не думал и не хотел думать. Он просто пошел. Его удивило, как это было легко, что за спокойные у него ладони и как четко он все видел. Ему даже не нужно было задерживать дыхание.
Он поднял ружье; оно было легким, как перышко. В визире появился неподвижно стоящий туземец.
Монт нажал на курок. Ружье толкнуло его в плечо, и в темноту ударил огненный язык, но он ничего не слышал. Пуля попала туземцу в живот.
Мужчина скорчился и схватился за живот. А потом начал падать. Все тянулось неожиданно долго. Он, крича, падал с ветки на ветку, пока не рухнул на землю.
Монт и Чарли подбежали к нему. Туземец лежал на спине, обхватив тело длинными руками. Глубоко сидящие глаза были расширены от боли и ужаса. Он попытался было что-то сказать, но изо рта хлынула кровь.
Монт хотел броситься на него, но Чарли оттолкнул его в сторону.
— Он мой! — прошептал он.
И Чарли Йенике убил туземца прикладом.
Они оставили его лежать и пошли назад, к высоко и ярки пылавшему костру. Никто не произнес ни слова.
Когда серый шар-разведчик спустился с неба и сел, Эс помог им внести на борт мертвых. Это заняло немного времени.
Шар стартовал и начал подниматься вверх, к космическому кораблю. Монт глядел вниз, на костер на поляне, пока не потерял его из виду.
Потом вокруг них была только ночь, только большая и пустая ночь и далекие, холодные звезды. Он закрыл глаза. Внутри тоже была ужасная пустота и ледяная боль потери.
Боль за все, чем он был, но уже никогда больше не сможет быть.
Похороны были милосердно короткими и торжественными, но Монту они все же показались какими- то варварскими. Он участвовал в них наполовину в каком-то оглушении, и мысли его постоянно Уходили в сторону. Как это все было бы противно Луизе…
— Если я умру, — как-то сказала она в те солнечно-яркие дни, когда смерть для них была лишь словом, и оба думали, что будут жить вечно, — не надо никаких печальных песен и плачущих родственников. Я хочу, чтобы меня сожгли, а мой пепел развеяли в цветущих садах, где он принесет хоть какую-то пользу. Ты позаботишься об этом, Монт, да?
— К сожалению, я не смогу этого сделать, — шутя сказал он тогда. — Я уже пообещал тебя в жертву богу Солнца.
