Он слушал: вот ночная птица всплакнула о чем-то на болоте. Лесной сверчок-древоточец звонко пиликнул раза два и замолчал — должно быть, решил дать соседям поспать в такую тихую ночь. Громко скрипнуло дерево. Глухо упало что-то тяжелое. Прогудел беспокойный комар. В тон ему, на две октавы ниже, далеко-далеко откликнулся поезд. Потом не то трактор, не то электродвижок вступил в общий хор чистой барабанной дробью, и какой-то загулявший жук, торопясь домой, пропел самое низкое «ля».
Конечно, все эти звуки рождались, жили и умолкали сами по себе. Но маленький Зайка был артистом, он жадно схватывал эти случайные звуки и каждому находил свое место: один заставлял звучать громче, другой тише, один протяжнее, другой короче. Он подчинял их сложным законам гармонии и с наслаждением управлял волшебной музыкой ночи.
Вдруг Зайка насторожился. Кто-то шел прямо к лагерю из глубины леса.
Чудесная музыка ночи разом оборвалась. Из всех звуков остался один — этот тревожный звук, звук шагов, неясных и осторожных.
Какой-то зверь, и не маленький, крадучись подбирался к лагерю. Вот все замерло. А вот опять хрустнуло что-то… Должно быть, зверь переступил с лапы на лапу… Нет, это не собака и не лиса.
Зайка на всякий случай взял в руки топор. Зверь притаился, выждал минуту, шумно подвинулся еще ближе и снова замер. Вдруг он чихнул где-то очень близко, у самых палаток. И тогда… Кто бы мог подумать, что маленький, лопоухий Зайка решится на это? С игрушечным топориком в одной руке, с электрическим фонариком в другой, он храбро шагнул в темноту, навстречу неведомой опасности.
Зверь опять притаился. Притаился и Зайка. Так, испытывая терпение друг друга, ночные противники простояли несколько бесконечно долгих секунд. Потом зверь снова чихнул и грузно шевельнулся. Зайка быстро шагнул на звук и нажал кнопку фонарика.
Конический пучок света вырвал из темноты неподвижный куст орешника, роскошно убранный матовым серебром листвы, белый ствол молодой березки, еще березку… и вдруг прямо у себя под ногами Зайка услышал тяжелый вздох….
Под кустом притаилось странное существо поменьше кошки, побольше крысы. Зайка нагнулся и понял: это был самый обыкновенный еж. И Зайка улыбнулся. Он не знал, что еж может наделать столько шума. Бросив топорик, рискуя исколоть себе руки, Зайка попробовал схватить ежа, но тот сразу свернулся колючим клубком, и Зайка понял, что одному ему с ежом не справиться — удерет.
И тогда, хоть и жалко было будить товарищей, Зайка громко, на весь лес, крикнул:
— Ребята, вставайте, тревога!
Если бы стало известно, что делал и что пережил Зайка этой темной ночью, никогда и никто больше не посмел бы назвать его трусом. Но никто никогда так и не узнал этого. И когда сбежавшиеся на крик мальчики увидели Зайку с его добычей, даже Владик, справедливый Владик, и тот, улыбнувшись, сказал:
— Эх, ты, З-зайка, ежа испугался… Ложись-ка лучше спать!
И Зайка ничуть не обиделся. Он лег в теплой палатке и долго еще вспоминал чудесные звуки, которые подарила ему эта короткая летняя ночь.
ПРУД СОЛНЦА
С первыми проблесками рассвета ребята вскочили, сделали зарядку, доели холодную кашу, свернули палатки, заложили кострище дерном и, взвалив на плечи рюкзаки, тронулись в путь.
Теперь они шли прямо к цели, и ближайший час должен был разрешить все их сомнения.
Понятно, с каким нетерпением смотрели они вперед, но даже Гришин бинокль не мог приблизить разгадку. Впереди, сзади, по сторонам толпились, набегая и отступая, бесконечные березки, осинки, рябины. Кое-где высокие золотые сосны гордо поднимались над всей этой лесной мелкотой. А внизу пышными волнами стлался густой зеленый папоротник.
Рассчитывая в уме последние минуты пути, ребята незаметно прибавляли шаг. То один, то другой на ходу заглядывал в планшет, хотя и без того все знали, что до Кривого оврага осталось не больше километра. Еще пять, десять минут — и все будет ясно.
Вдруг торопливые взмахи широких крыльев привлекли внимание ребят. Огромная коричневая птица, разбуженная нетерпеливыми шагами ранних гостей, тяжело слетела с гнезда, кое-как сложенного из черных сухих веток на самой макушке прямой высокой сосны. До половины ствола сосна была голая, без сучков, и Тося, без труда узнавший жилище ястреба, сокрушался, что нельзя заглянуть в неприступный за?мок лесного разбойника…
— А вот и можно, — неожиданно заявил Лева, — давай-ка на спор! Только, чур, без меня не уходить.
И не успели «мудрецы» оценить это смелое заявление, как он уже сбросил рюкзак, обхватил толстый ствол своими цепкими руками и ловко, как лесной зверек, полез кверху.
Выше, выше. Вот его загорелая, уверенная рука боксера крепко уцепилась за первый сучок. Легко подтянувшись, Лева верхом уселся на толстой ветке и гордо глянул вниз.
Ястреб, расстроенный таким оборотом дела, низко кружился над лесом, с тревогой наблюдая за смелым и ловким врагом. Он отлично понимал, чем это может кончиться.
Но с Левой что-то случилось. Неожиданно, громким голосом крикнув: «Вода!», он соскользнул с дерева и, сунув в лямки руки, исцарапанные жесткой корой, бросился вперед, увлекая за собой товарищей.
Ястребу повезло: о нем забыли. Но зато повезло и Леве. Он первый увидел светлый водоем, и почетное право дать имя этому озеру теперь неотъемлемо принадлежало ему.
Ребята торопились. Не разбирая дороги, они бежали, утопая во мху, спотыкаясь о жесткие корни, скользя на прошлогодней хвое. Неожиданно вышли они на прямую свежую просеку и, едва взглянув на шеренгу высоких столбов, убегавших куда-то в глубь леса, снова вступили в чащу.
А зря… Пожалуй, стоило все-таки проследить дорогу столбов и послушать, о чем гудят толстые золотистые провода. Тогда, может быть, конец похода прошел бы по иному маршруту и «мудрецам» не пришлось бы трижды краснеть до конца этого трудного дня…
Но уж очень хотелось им поскорее добраться до цели. Ведь в конце концов не такая уж редкость у нас линия электропередачи, чтобы из-за нее остановиться на пороге открытия, в двух шагах от таинственного озера, которого нет даже на карте Генерального штаба. Раз в жизни бывает такая удача, да и то не всем.
Не оглядываясь, ребята торопились дальше и минуту спустя остановились на крутом берегу.
Перед ними расстилался спокойный голубой простор чудесного лесного озера. С крутых берегов смотрелись в воду большие и маленькие деревья. Справа к самой воде спускалась глубокая колея и уходила куда-то, прямо на дно. Черный ствол, ободранный и одинокий, торчал из воды, и казалось, вот-вот захлебнется. Слева — целый зеленый лесок забрел по колено в озеро. Кудрявые березки стояли, как стадо на водопое. Вокруг них летали две белые чайки в смешных черных шапочках…
А еще левее, путаясь в вершинах деревьев, вставало над озером огромное светлое солнце…
— Пруд Солнца! — крикнул Лева, к месту вспомнивший рассказ Владика, и, достав свой планшет, твердо написал это звучное название там, где на карте стояло:
«Кривой овраг».
Так левофланговый первого звена первого отряда пионер Лева Вяжлинский, по прозвищу Мурзилка, внес свою поправку в карту Генерального штаба.
А комплексная экспедиция по исследованию Пруда Солнца уже начала работы. Владик с компасом в руке набрасывал контуры озера на своем планшете. Гриша внимательно осматривал в бинокль левый берег, терявшийся в лесу. Тося, по колено в воде, изучал гидрофлору и гидрофауну. Миша с Игорем обсуждали перспективы судостроения и судоходства. Маленький Зайка просто любовался необычной картиной, а Мурзилка, беспокойный, восторженный Мурзилка, бросив рюкзак, уже мчался вдоль берега, острыми
