«Фармейшн», к которой позже прибавилась стильная «Вермона-пиано-стрингс». А в армии… В армейской самодеятельности рядовой Бардин играл не на чем-нибудь, а на настоящем «Корге», потрясая приходивших на концерты и танцы окрестных парней и девчонок точным копированием клавишных «соляков» из «Пинк Флойд», «Дип Перпл» и «Рэйнбоу» (а также – из «Веселых ребят», «Машины времени» и барыкинского «Карнавала»).
Но вот появились секвенсоры и японские «балаболки», и стало возможным заменить кучу музыкантов одним-единственным инструментом, возможности которого казались безграничными. Технический прогресс смел с эстрад и танцплощадок веселые, непохожие друг на друга, но очень громоздкие (и дорогие) группы, усадив на их место скучноватую, но весьма экономичную пару «клавишник-вокалист»…(гм, и только лишь для того, чтобы всего через несколько лет сменить ее на еще более скучного (и еще более экономичного) вокалиста с мини- диском или «флешкой» в кармане).
Для Артема же тот период стал поворотным: его увлекла не столько творческая, сколько техническая часть новой музыкальной эпохи. Секвенсоры и синтезаторы, ритм- боксы и другие разнообразные электронные «примочки» стали предметом его ежедневных многочасовых занятий. Артем прослыл в музыкальном мире города настоящим профессором электронно-аранжировочных наук, непревзойденным знатоком формата «миди», и лучшие вокалисты считали предметом особой гордости иметь в своем архиве «минусовку от Бардина». Артем бесконечно совершенствовал свой арсенал и мечтал об универсальном музыкальном устройстве, способном сделать работу аранжировщика свободной от нудного прописывания «степом» инструментальных партий, бесконечного редактирования бесчисленного числа параметров и вообще, от всяческой подобной рутины.
Но именно тогда, когда в его квартире появился первый музыкальный компьютер «Атари», Артем окончательно свернул на дорогу, уводящую его все дальше и дальше от музыкального сочинительства. Не прошло и года, как распроданные и раздаренные друзьям музыкальные «прибамбасы» освободили место для 286-й «АйБиЭм-ки», на которой бывший музыкант, а теперь начинающий компьютерщик Бардин познавал азы программирования.
К тому времени Артем повстречал Надежду, а года через два (Бардин ничего не делал наспех и все серьезные дела скурпулезно просчитывал) к ним присоединился грамотно спланированный и точно в срок появившийся Илюшка. К чести этой замечательной семьи, занимавшей крошечную часть жилфонда огромной страны, двери их небольшой квартирки всегда были открыты друзьям: и старым (музыкальным) и новым (компьютерным). Какие вечеринки там проходили, какие темы обсуждались там за рюмочкой коньяку, стопочкой водки, а, на худой карман, и за стаканом портвейна! «Полуторка» Бардиных стала местом, где любой думающий человек мог гарантированно встретить достойного собеседника, а то – и единомышленника.
Вскорости Артем стал настоящим фанатом компьютерного дела, вовлекая в эту незнакомую еще широким массам сферу своих менее опытных товарищей. Он легко вертел непонятными для них словами «хард», «софт», «монитор», «процессор», он пытался обучить этому абсолютно всех (причем, неизменно начиная с философии вопроса), но тщетно… Дальше управления игрушкой «Принц Персии» дело, как правило, не заходило.
Но права пословица: вода камень долбит. Артем в своих знаниях ушел далеко вперед, и по- прежнему витал в сферах, неведомых подавляющему большинству его друзей. Однако и компьютерная техника сделала солидный шаг по направлению к массовому пользователю (к «чайникам», проще говоря), и вскоре после появления 386 и 486 моделей каждый из той «могучей кучки» обзавелся вначале служебным, а потом и личным компьютером. А кто их собирал и устанавливал на них программы? Конечно же Бардин! Чем, собственно, и начал понемногу прирабатывать на жизнь себе и своему немногочисленному семейству.
И вот пошли «Пентиумы»: первый, второй, третий, пошли новые программы, пошла дифференциация компьютерных пристрастий населения, появился доступный Интернет. И в недрах кучкующегося вокруг Артема интеллектуального сообщества все чаще стали рождаться вопросы: а какие программы, какое «железо» из массы предлагаемых выбрать?
К кому обращаться: конечно же, к Артему: он протестирует, подскажет, посоветует. И вот, Артем Бардин уже почти стал Тестером.
Но по-настоящему Тестером он стал чуть позже, когда появились более-менее совершенные сотовые телефоны. Такие, которые можно было перепрограммировать («перепрошивать»), закачивать в них, кроме дубовых заводских рингтонов милые сердцу свои «звоночки», а еще – любимые игры, любимую музыку, видеоклипы, картинки, книги…, а знатокам - и кой-чего посложнее: лингпаки, скины и прочую набивку. Это стало третьей, самой сильной страстью Артема, вобравшей дремавшую доселе в нем энергию первых двух увлечений. Наличие широких технических возможностей позволило в полной мере проявиться не только дарованиям Артема Бардина, но и его фанатичному стремлению к приобщению ближайшего окружения к объекту своей страсти.
Он не просто расширил свою «компьютерную» клиентуру за счет «мобильных» услуг, он создал собственный сайт, в котором предлагал результаты своих тестирований всем желающим. Сайт моментально стал популярным: и в родном городе Бардина, и в стране, и далеко за ее пределами. И на этом сайте, как некогда в бардинской «полуторке», каждый думающий человек мог гарантированно найти себе достойного собеседника, а уж единомышленника – и подавно…
А Артем Бардин стал для всех посетителей сайта просто Тестером. Вскоре так его стали называть и жена с сыном, и даже теща…
Тестер, пока рассказывал о себе офицеру, ухватил краем глаза у ближайшей стены какое-то едва заметное движение. Осторожно (пока офицер записывал в свой блокнот информацию о нем) Тестер пригляделся и обнаружил, что в стене имеется ниша, а в этой нише сидит недавний старикашка и отчаянно показывает ему, Тестеру, чтобы он держал язык за зубами. «Сумасшедший! – решил Тестер. – Что задумал? Сбежать, что ли, со Страшного Суда?»
- Жалобы есть? – вдруг спросил офицер, не отрывая взгляда от блокнота..
- А? Что? Ах, да, есть. Тело плохо слушается! – ответил Тестер. – А скажите, я, правда, умер?
Офицер поглядел на него как-то странно: так дети смотрят через стеклянную бутылку на солнце. Улыбнулся:
- Ты, парень, еще не привык. Вот привыкнешь – все будет нормально.- Офицер еще раз посмотрел в свои записи, а Тестер – в сторону ниши со стариком. Тот по-прежнему умолял молчать.
- А к чему привыкать-то? – запоздало спросил Тестер, но офицер уже ушел.
Новый взгляд в сторону ниши. Дед сменил свой семафор и теперь взмахами руки активно подзывал Тестера к себе. Достаточно долго игнорируя эти призывы, Тестер, однако, немало удивился дедовой настойчивости: от истекающего час назад слезами и соплями «синенького» старикашки такой прыти он явно не ожидал - дед просто из кожи вон лез, чтобы заставить Тестера подойти к занятой им нише. Наконец, Тестер не выдержал: оглядевшись, медленно, стараясь не привлекать внимания, он поднялся с койки и побрел в сторону неугомонного старика. Подошел. Стал – к нише спиной, чтоб охранники чего не подумали. Собрался было спросить: «Какого хрена тебе надо, дедуля?», как вдруг откуда-то из-за задницы послышался скрипучий голос:
- Уходить тебе надо, паря! Тикать, значить! Пропадешь ты тут, ага!
- Ты-то сам кто? – вопросом на вопрос ответил Тестер, решив то ли информацию собрать, то ли просто тупо позлить старика.
- Я хто? Я - Дед Пихто! Как раз назвалси, так по сиху пору Пихтом и кличуть! – старикашка сделал паузу, набрал воздуха. - Знаю я одну лазейку скрытную, ага! Да одному мне не сладить! Силов, боюсь, не хватит! Айда со мною!
- Да погоди ты! – громко прошептал Тестер, - Куда бежать-то, знаешь? Мы вообще – где?
