1 сентября 1939 года, через семь дней после того самого совместного парада, немецкие войска, использовав провокационный трюк с переодеванием своих солдат в форму польских пограничников, совершили нападение на Польшу. Именно этот день и следует считать началом самой кровавой войны XX века. До нападения на Советский Союз оставалось чуть меньше года… Надо вспомнить и тех, кто воевал против танковой армии генерала Гудериана в Африке, кто сражался в рядах французского Сопротивления, воевал составе знаменитой эскадрильи «Нормандия», кто, истекая кровью, поднял Варшавское восстание. Словом, пришло время вспомнить всех… еще об одном противнике я хочу рассказать особо. Речь о финском фельдмаршале Маннергейме. Блестящий офицер русской царской армии, получивший прекрасное военное и гражданское образование, командовал финскими войсками в той короткой войне 39–40-х годов. Когда Германия напала на СССР, Финляндия выступила ее союзником. Войска под командованием Маннергейма заняли старые границы вблизи Ленинграда. Подошли вплотную к городу и встали. Когда замкнулось кольцо 900-дневной блокады Ленинграда, армия Маннергейма находилась на расстоянии вытянутой руки от города. Гитлеровская ставка верховного командования отдала приказ перейти в наступление. Но Маннергейм не двинулся с места. Его офицерская честь не позволила бросить войска на уничтожение так много значащего для него Петербурга. Тогда Гитлер потребовал, чтобы Маннергейм срочно явился в Ставку. Ответ фельдмаршала был краток: «Фельдмаршал с ефрейтором встречаться не должен».
Германский генерал Гейнц Гудериан воевал исключительно в Европе, в Африке германскими войсками с 14 февраля 1941 года командовал генерал (впоследствии фельдмаршал) Эрвин Роммель, а с 9 марта 1943 года и до капитуляции 12 мая того же года — генерал Ганс-Юрген фон Арним. Между нападением германской армии на Польшу 1 сентября 1939 года и ее вторжением в СССР 22 июня 1941 года прошло более полутора лет.
Приказ главнокомандующего финской армией Карла Густава Маннергейма за номером 13 от 1 сентября 1941 года долгое время трактовали как распоряжение не пересекать границу 1939 года. Однако на самом деле в нем не только не содержалось никаких указаний насчет остановки на старой границе, но, напротив, требовалось от армии
Одновременно севернее части 6-го корпуса Карельской армии Финляндии двинулись на Ленинград в обход Ладожского озера через реку Свирь. Командующий оным генерал Пааво Талвела впоследствии признал, что Маннергейм еще 5 июня 1941 года предложил ему командовать этим корпусом именно для атаки бывшей столицы империи. Частям Талвелы удалось форсировать Свирь, и Юхо Паасикиви уже готовился торжественно заявить по радио, что
Однако произнести эту пронзительную речь Паасикиви так и не пришлось. Не сумев преодолеть мощные укрепления Карельского перешейка и усилившееся сопротивление переброшенных на фронт свежих красноармейских батальонов, Юго-Восточная армия была остановлена и даже оставила ряд ранее занятых населенных пунктов, включая Новый Белоостров. Не желая без толку умирать под неприступными дотами, финские солдаты стали в массовом порядке отказываться идти в атаку. После того как подобное произошло в четырех полках, а общее количество отказников и дезертиров перевалило за тысячу, Маннергейм был вынужден окончательно отбросить планы наступления на Ленинград.
Поскольку в то же самое время захлебнулось финское наступление на Петрозаводск, маршал разумно предпочел перебросить туда три дивизии с перешейка. Слабо укрепленная столица Карелии была куда доступнее, да и соблазненные обещанными земельными участками солдатики шли ее брать с много большим энтузиазмом, чем Питер, который по итогам войны, скорее всего, достался бы немцам. Предпочтя синицу в руках журавлю в небе, финский главком поступил очень здраво, но руководствовался он при этом чисто практическими соображениями, а не сентиментальными воспоминаниями о юнкерских годах в Николаевском кавалерийском училище. В Берлине это прекрасно понимали и посему никаких особых претензий к маршалу не имели. Гитлеровцы видели, что Маннергейм честно пытался взять Ленинград, но все его военные таланты не смогли заменить необходимых для взлома советских укреплений тяжелых орудий, а первое из полученных от французов 305-мм орудий с «Императора Александра III» было установлено на железнодорожную платформу лишь 15 октября 1942 года.
Пока финны осаждали Ленинград, Маннергейм неоднократно встречался с Гитлером и лишь в середине 1944 года, когда на фронте замаячил капут, ударил фюреру в спину. До тех пор маршал и ефрейтор общались чрезвычайно мило, и Гитлер даже лично ездил поздравить Маннергейма с 75-летием, и юбиляр впоследствии подробно описал этот визит.
«3 июня в восемь вечера президенту Рюти от посла Германии в Хельсинки Блюхера и мне в Ставку от первого адъютанта рейхсканцлера Гитлера генерала Шмидта поступила информация, что рейхсканцлер намерен прибыть самолетом в Финляндию, чтобы поздравить меня с днем рождения. Гитлер высказал пожелание, чтобы из-за него никаких изменений в существующую программу дня не вносили и чтобы я не выезжал на аэродром для его встречи. Сообщение об этом визите привело меня в изумление, обеспокоило и заставило задуматься над тем, к чему это приведет. Времени было мало, и необходимо было спешить позаботиться о практических мероприятиях, необходимых для приема главы иностранного государства, и одновременно внести соответствующие изменения в программу моего дня.
На следующий день рано утром меня поздравили президент республики и некоторые члены правительства, а также председатель парламента со своими заместителями, лично пожелав мне счастья. Президент в краткой речи сообщил, что мне по предоставлению государственного совета присвоено звание маршала Финляндии. Само собой разумеется, что я высоко оценил адресованную главнокомандующему честь как признание заслуг всей армии Финляндии.
После этого меня поздравили представители офицерского корпуса и офицеры резерва, а также делегации различных гражданских организаций. Огромную радость мне доставило поздравление от имени организованных трудящихся, которое передал мне председатель Центральной организации профсоюзов Финляндии Вуори. Оно явилось для меня ценным признанием той деятельности, которую я вел долгие годы в целях достижения согласия и доверия между разномыслящими общественными группами. Генералы Дитл и Штумпф также почтили меня своими поздравлениями.
По окончании этой церемонии я был готов к приему рейхсканцлера Германии, самолет которого точно в указанное время совершил посадку на аэродроме Иммола, где почетного гостя встретил президент Рюти. Рейхсканцлера с сопровождавшими его лицами, в числе которых был генерал-фельдмаршал Кейтель, на автомашинах доставили на уже упоминавшийся мыс у озера Сайма. После того как я поприветствовал высокого гостя и представил своих офицеров, Гитлер за руку поздоровался с присутствовавшими немецкими офицерами. Его встреча с Дитлом, казалось, была очень сердечной. Нанеся краткий визит президенту республики в его вагоне, рейхсканцлер вместе с президентом Рюти прибыл ко мне в вагон, где состоялась продолжительная беседа. В ней участвовал и генерал-фельдмаршал Кейтель.
Поздравив меня и выразив несколькими дружескими словами, как высоко он ценит то, что он, неизвестный солдат Первой мировой войны, имеет сейчас возможность встретиться со мной, человеком, который и в те времена прославился как освободитель своего народа, рейхсканцлер перешел на проблемы большой политики. Он выразил сожаление по поводу того, что Германия не могла оказать поддержку Финляндии во время Зимней войны. Для этого тогда у нее не было возможностей, поскольку это означало бы войну на два фронта, что было бы не под силу Германии, ведь ее вооруженные силы были связаны на Западе, где из-за плохих условий погоды наступать было нельзя. Это было серьезное невезение.
