Вы что, уже не помните?
— Как же мне не помнить! — ответил ученый джентльмен, обводя рассеянным взглядом кабинет, в котором со времен Фицрой-стрит изрядно прибавилось книг и всяческих любопытных ассирийско- египетских вещичек, по-научному называемых артефактами. — Самые замечательные сны в моей жизни были с вашим участием.
— А теперь скажите нам, пожалуйста, — спросил Сирил, — где вы взяли эту вещичку, что у вас в руках?
— Если бы вы не были всего лишь сном, — ответил, улыбаясь, ученый джентльмен, — то вы бы помнили, что сами подарили ее мне.
— Но мы-то где ее взяли? — нетерпеливо выпалил Роберт.
— А вы мне об этом так никогда и не сказали, — ответил Джимми. — Как вы, наверное, помните, у вас постоянно были какие-то маленькие тайны. О, мои милые дети! Когда вы приехали в наш старый блумсберский дом, вы кардинальным образом изменили всю мою жизнь! Жаль, что я так редко вижу вас во сне. Теперь вы стали взрослыми, и это хорошо, но все-таки как здорово было тогда — в те далекие годы, когда вы еще были детьми!
— Подождите, вы, кажется, сказали, что мы стали взрослыми? — перебила его Антея.
Ученый джентльмен улыбнулся и показал на висевшую над его столом рамку, в которою были заключены некие четыре фотографии.
— Да вот же вы! — сказал он.
Фотографии изображали четырех абсолютно взрослых людей — двух очень чопорных леди и двух очень важных джентльменов. Дети посмотрели на них с нескрываемой ненавистью.
— Вы хотите сказать, что когда-нибудь мы станем такими? — прошептала Джейн. — Господи, ужас-то какой!
— Мне кажется, — прошептала в ответ рассудительная Антея, — что когда мы станем такими, мы не будем казаться себе ужасными. Видишь ли, человек меняется постепенно и так же постепенно привыкает к этим изменениям. Так что эти четверо кажутся нам ужасными лишь потому, что они — то есть мы — изменились чересчур уж внезапно.
Ученый джентльмен по-прежнему сидел за столом и наблюдал за детьми с каким-то просветленно- тоскливым выражением на лице.
— Пожалуйста, останьтесь в моем сне еще ненадолго! — вдруг попросил он.
Последовала умильная пауза.
— А вы случайно не помните, когда мы подарили вам амулет? — прожевав слезы, произнес наконец Сирил.
— Если бы вы не были сном, то помнили бы, что это случилось третьего декабря одна тысяча девятьсот пятого года, — ответил ученый джентльмен. — Уж кто-кто, а я-то никогда не забуду этого удивительного дня!
— Спасибо! — с чувством сказал Сирил. — Огромное вам спасибо!
— У вас теперь новая комната, — сказала Антея, подходя к одному из трех огромных окон и выглядывая наружу. — О, а какой там чудесненький маленький садик!
— Ах, это! — откликнулся ученый джентльмен. — Я, знаете ли, стал слишком стар, чтобы подыскивать себе дом поближе к Музею. А здесь мне очень нравится (да и ближе к Музею, кажется, просто не бывает). Но знаете что? Мне почему-то опять кажется, что вы никакой не сон, а самые настоящие дети… Знаете что? — повторил он каким-то враз поникшим тоном. — Вам-то я, конечно, могу сказать — мы люди свои, — но если об этом узнает кто-нибудь посторонний, не из сна, а из жизни, то меня немедленно упрячут в сумасшедший дом… Так вот, я хочу сказать, что этот самый амулет, который вы мне подарили, отнюдь не является обыкновенным артефактом. Он, знаете ли, какой-то необыкновенный…
— О, нам это давно известно! — сказал Роберт.
— Я вовсе не имею в виду ваши детские фантазии — всяческие там путешествия по времени, обмен мыслями на расстоянии и прочую чепуху. Нет, я имею в виду конкретные (и, нужно сказать, весьма необычные) ощущения, которые я в связи с ним испытывал. Сначала были все эти удивительные сны с вашим участием, которые начались сразу же после того, как вы показали мне половинку амулета. Без ложной скромности скажу, что основанная на одном из таких снов книга об Атлантиде положила начало моей мировой славе — и нынешнему благосостоянию, кстати. А последовавшая вслед за тем брошюра, которую я назвал «Британия в период римского завоевания», прояснила немало спорных мест в современной историографической науке.
— Еще бы! — перебила его Антея. — Вы же видели их собственными глазами.
— Кого это «их»? — рассеянно переспросил ученый джентльмен.
— Я имею в виду эти самые «спорные места», — объяснила Антея.
— Ах да, конечно! Но это было только начало! После того как вы подарили мне целый амулет — что, кстати, было самым настоящим королевским подарком с вашей стороны, — у меня вдруг отпала всяческая необходимость в построениях различных теорий и гипотез относительно истории древнего мира. Я вдруг понял, что досконально знаю все аспекты древнеегипетской цивилизации — знаю так, как если бы сам жил в это время в Египте. И ни один ученый в мире так и не смог опровергнуть положений, выдвинутых в моей новой книге «Египет в эпоху Рамзесов»! — добавил он торжествующим тоном. — Естественно, для академических кругов это всего лишь теории, но для меня… Для меня это скорее воспоминания. Я знаю, что секретные обряды жрецов Амон-Ра описаны мною с детальной достоверностью!
— Я так рада, что вы разбогатели! — сказала Антея. — Насколько я помню, когда вы жили в доме на Фицрой-стрит, вы были очень бедны.
— Так оно и было, — согласился ученый джентльмен. — Но теперь я и в самом деле богат. Теперь у меня есть этот прекрасный дом и чудесный маленький садик возле него. Иногда я выхожу туда покопаться на грядках. Если помните, вы всегда советовали мне побольше упражняться физически. Но всем, что я имею, я обязан исключительно вам — и вашему необыкновенному амулету, конечно.
— Я так рада за вас! — воскликнула Антея и пылко поцеловала его в щеку.
Ученый джентльмен вздрогнул и помотал головой.
— Странно! — сказал он слегка дрожащим голосом. — Вот опять мне кажется, что все происходящее — вовсе никакой не сон!
— Все правильно! — мягко сказала Антея. — Это никакой не сон. Это все амулет и его, как вы говорите, «необыкновенность» (хотя мы предпочитаем называть это волшебством). Это очень особенный, очень реальный сон, дорогой вы наш Джимми!
— Ах! — воскликнул успокоенный ученый джентльмен. — Раз вы называете меня Джимми, то это уж точно сон. Когда мне снится моя младшая сестра, она всякий раз называет меня именно так. И все-таки сны с ее участием не так реальны! Ну, довольно об этом! Скажете лучше, вы помните тот день, когда мне снилось, что вы принесли мне на экспертизу кольцо вавилонской королевы?
— Конечно, помним! — ответил Роберт, а Сирил, в свою очередь, спросил: — Скажите, а вы переехали с Фицрой-стрит, потому что стали очень богатым для такого старого дома?
— Да что вы! — укоризненно произнес ученый джентльмен. — Неужели вы могли подумать, что я на такое способен? Конечно же, я переехал лишь потому, что ваша милая старая нянечка умерла, и дом пошел… Эй, что это с вами?!
— Старая нянечка умерла? — задохнулась Антея. — О нет, только не это!
— Увы, это печальная участь каждого смертного, — сказал ученый джентльмен. — С тех пор прошло уже много времени.
Джейн нащупала за отворотом платья амулет и трясущейся рукой воздела его над головой.
— Скорее! — кричала она. — Скорее домой! А вдруг она умрет прямо сейчас, и мы не успеем вручить ей извинительный подарок, и она так никогда и не узнает, что все это время мы ее очень любили! Ну, скорее же!
— Пожалуйста, не уходите из моего сна так неожиданно! — взмолился ученый джентльмен.
— Извините, но нам пора! — твердо ответила Антея и на прощанье еще раз поцеловала его.
— Знаете ли, когда речь заходит о жизни и смерти… — заоправдывался Роберт. — Одним словом,
