— Если не веришь, можешь сам попробовать, — предложила Сирилу Джейн.
— Да отстань ты от меня со своими китайскими глупостями! — закричал окончательно выведенный из себя Сирил. — Я говорю об этой дурацкой желтовато-беловатой клейкой рыбе, из которой получали пурпур…
— Знаете что? — воскликнула Антея, быстро вскакивая на ноги. — Мне кажется, что все мы уже изрядно подустали от рисования. Давайте попросим амулет переправить нас куда-нибудь! И пусть на этот раз он сам выберет время и место.
Сирил с Робертом тут же согласились и принялись с энтузиазмом складывать свои рисовальные принадлежности. Джейн немного подулась, но потом согласилась тоже. Китайские белила, сказала она, может быть, и являются самой сладкой краской на свете, но после них почему-то начинает ужасно першить в горле.
Так что через пару минут все уже сгрудились вокруг Джейн, и та подняла амулет высоко над головой.
— Перенеси нас, пожалуйста, куда сам пожелаешь, — сказала Антея. — Но только чтобы это было обязательно прошлое, и в этом прошлом был ты.
Затем Джейн произнесла слово силы.
Первым, что ощутили дети, оказавшись по другую сторону арки, было покачивание и вихляние пола под ногами, которое наверняка известно каждому, кому доводилось бывать в рыбачьей лодке. Нашим четверым приятелям это чувство было совершенно неизвестно, но, тем не менее, они сразу же догадались, что лодка, в которой им довелось очутиться, была именно рыбачьей. По современным меркам, это было довольно утлое суденышко с высокими бортами, в которых виднелись отверстия для весел. Кроме скамеек для гребцов, внутри имелось сиденье для рулевого и какая-то очень маленькая хижина, очевидно, выполнявшая функции кают-компании и кубрика одновременно. Нос лодки был увенчан головой неведомого в наших краях животного с огромными выпученными глазами. Этот маленький, но во всех остальных отношениях вполне симпатичный кораблик стоял на якоре посреди гладкого, как стекло, залива. Его экипаж состоял из необычайно смуглых и жилистых детин с черными, вьющимися волосами и такими же бородами. Если не считать коротких юбочек, спускавшихся от пояса до колен, и кругленьких шапочек со смешными шишечками, на них не было никакой одежды. Все они без исключения были ужасно заняты, и дело, которым они были заняты, показалось детям настолько интересным, что они принялись во все глаза наблюдать за ними, позабыв даже предварительно осмотреться по сторонам или попытаться хотя бы приблизительно определить место, в которое их забросил амулет.
А матросам, в свою очередь, было явно не до детей. Они, как угорелые, трудились над большими тростниковыми корзинами, привязывая к ним длинные веревки с пробковыми поплавками на концах и запуская внутрь мидий или маленьких лягушек. Затем они бросали все это добро в море. Корзина с лягушками и мидиями тонула, пуская пузыри, вслед за ней на дно уходила веревка, и в конце концов на поверхности воды оставался только белый пробковый поплавок. Насколько хватало глаз, весь залив был заполонен точно такими же лодками, и на каждой из них матросы возились с точно такими же веревками, корзинами, лягушками и мидиями.
— Что это вы такое делаете? — внезапно обратилась Джейн к джентльмену, на котором одежды было ровно в два раза больше, чем на всех остальных, и который, ввиду этого обстоятельства, вполне мог оказаться капитаном или владельцем приютившего их судна. Излишне одетый джентльмен молча выпучил на детей глаза, но тут же взял себя в руки. Этот старый морской волк слишком долго шлялся по свету и повидал слишком много всякого диковинного народа, чтобы пугаться внезапному появлению на борту своего судна каких-то там замаскированных под огородные пугала малявок.
— Мы ставим ловушки для красительных моллюсков, — отрывисто ответил он. — А вот вы-то как тут оказались?
— А, с помощью магии, знаете ли. — беззаботно сказал Роберт.
Капитан испуганно схватился за висевший у него на шее охранительный амулет.
— А что это за место? — поинтересовался Сирил.
— А вы что, сами не знаете? — удивился капитан. — Это Тир.[22] — И, нагнувшись к одному из матросов, он принялся что-то неслышно нашептывать ему на ухо.
— Ну вот, теперь-то мы все узнаем о твоей дурацкой желеобразной рыбине, — обратился к Роберту Сирил.
— Но мы же ни слова не говорили амулету о Тире! — сказала Джейн.
— Наверное, амулет услышал наши разговоры о пурпуре, и решил предоставить нам возможность увидеть все собственными глазами, — предположила Антея. — Кстати, это очень любезно с его стороны.
— Да, но кроме пурпура, тут должна быть еще и потерянная половинка амулета, — сказал Роберт. — И наверняка она находится где-нибудь на этом малюсеньком кораблике. Между прочим, у каждого матроса что-нибудь, да висит на шее. Видите? Интересно, у кого из них наш амулет?
— Ой, смотрите! Смотрите же! — вдруг закричала Антея, указывая в сторону кормы. Там, склонившись над очередной ловушкой для красительных моллюсков, стоял смуглый молодой человек, на обнаженной груди которого болталась небольшая красная подкова.
То была совершеннейшая копия их драгоценной половинки амулета.
На минуту все четверо потеряли дар речи, а затем Джейн радостно захлопала в ладоши.
— Ура! Мы все-таки нашли его! — закричала она. — Давайте скорее возьмем у него амулет и вернемся домой!
— Проще сказать, чем сделать! — пробурчал Сирил. — Смотрите, какой он здоровый!
Молодой человек и впрямь выглядел силачом. Но остальные матросы были еще сильнее.
— Как странно! — задумчиво произнесла Антея. — Готова поклясться, что я уже где-то видела этого человека.
— Он немного похож на нашего ученого джентльмена, — сказал Роберт. — Но еще больше он напоминает мне…
В этот момент молодой матрос поднял голову от корзины. Его глаза встретились с глазами Роберта — и тут у четверых наших приятелей рассеялись последние сомнения относительно того, где они видели этого человека. Это был Рекх-мара, тот самый молодой жрец, что проводил их во дворец фараона, а затем — если, конечно, Джейн все правильно разглядела сквозь арку — уговаривал царского телохранителя собрать рассыпанные по полу бриллианты и задать стрекача в Сирию.
Не могу сказать почему, но эта неожиданная встреча отнюдь не обрадовала детей.
Джейн нащупала скрытый в складках ее платья амулет и дрожащим от волнения голосом выразила овладевшие в тот момент всеми четверыми чувства.
— Если произойдет что-нибудь ужасное, — сказала она, — будьте готовы немедленно вернуться домой!
Однако пока ничего ужасного с ними не происходило. Напротив, капитан весьма любезно пригласил всех четверых разделить с ним трапезу, по большей части состоявшую из фиг и, как это ни странно, огурцов. Впрочем, и то и другое оказалось весьма вкусным.
— Насколько я могу судить, — сказал капитан, — вы прибыли к нам из очень далекой страны. Раз уж вы удостоили посещением именно мой корабль, то я предлагаю вам остаться на нем до утра. Завтра мы причалим к берегу, и я отведу вас к одному из наших вельмож. Он ужасно любит чужеземцев, особенно если они прибыли издалека.
— Давайте вернемся домой! — горячо зашептала Джейн. — Пока мы тут с вами трескаем фиги да огурцы, бедные лягушки задыхаются на дне моря. Я не хочу оставаться в месте, где живут такие жестокие люди!
Но обоим мальчикам ужасно хотелось посмотреть на то, как на рассвете ловушки будут доставать из воды.
— Да брось ты, Джейн! — уговаривал ее Роберт. — Это же все равно что ставить верши[23] на угрей! Наверняка эти их корзины открываются только снаружи. Нет уж, не знаю как вы, а я хочу остаться и посмотреть!
