аваров шпор не было; в древних кочевнических погребениях нет также и русских шпор. Интересные экземпляры славянских шпор известны как из вышеуказанных далматских погребений, так и из погребений близ Колина в Чехии. Они украшены зернью и позолочены.
Носили ли славяне шпоры на одной или обеих ногах, определить пока еще нельзя. Если и были случаи находок обеих шпор, то условия этих находок не ясны. В хорватских погребениях, правда, обычно шпор бывало две.
В славянских погребениях встречается, как правило, первый вид; соседние погребения венгерских всадников также обычно сопровождаются этой формой, в то время как другая является более редкой, хотя у древних кочевнических народов, например скифов и сарматов, именно она была обычной и очень нарядной[1428]. К славянам проникла и эта форма, но в находках она встречается реже. Следовали ли славяне в формах своей узды римско-германским или восточным образцам, я сказать пока не могу. Соответствующие термины, однако, славянского происхождения; кроме того, в X веке славяне изготовляли узду сами, о чем свидетельствует Ибрагим [1429]. Простой крестьянин управлял, конечно, лошадью и просто с помощью вожжей, вложенных в рот лошади[1430].
Оборонительные сооружения
Среди укреплений наиболее известными у славян являются древние постоянные укрепления, так называемые
Укрепленные места, называемые в славянской археологии и истории
1) окончательный переход славян от полукочевого образа жизни к прочной оседлости, что относится к тому же периоду[1437];
2) вражеские нашествия, которым подвергались славяне после их прихода на свои исторические места поселения, прежде всего нашествия аваров в VII и VIII веках и германцев в последующие столетия.
О назначении этих сооружений некогда много спорили, что было вызвано теорией поляка З. Д. Ходаковского, который считал, что они все являются культовыми центрами[1438], расположенными на определенном расстоянии друг от друга во всех славянских землях. В России также было много споров о первоначальном значении городищ и их отношении к началам административного и политического деления русского государства; споры эти были вызваны сочинением Дм. Самоквасова[1439], который рассматривал их как первые русские города. В настоящее время известно, что этот вопрос нельзя решать односторонне. Каждое городище имело свою цель и значение. В основе были повсюду интересы обороны, но в одном случае укреплялось большое постоянное поселение, в котором был княжеский дворец, храмы и торги [1440], в другом — это был поселок второстепенного значения. В одном месте городище являлось местом жительства охраны у пограничных путей, в другом — временным убежищем в лесах, где во время опасности собиралось население всей окрестности[1441]. Все такие городища служили прежде всего для военных целей, но могли быть одновременно также местом сходок и больших культовых празднеств; более того, не исключено, что и сами святилища были окружены оборонительными сооружениями (например, Ретра в земле ратаров).
Специальное назначение городища выясняется только после надлежащего археологического исследования, а время его существования определяется анализом инвентаря культурных слоев валов и внутренней площади городища, в особенности если там имеются остатки жилищ. Такие работы были выполнены, однако, лишь на немногих пунктах[1442], так как исследование городищ является очень трудоемким и дорогостоящим делом; тем не менее имеется достаточное количество исследований, дающих определенное представление об общем плане, конструкции и прочих деталях городища.
План городища определялся, как правило, местностью. Городище основывалось в разных местах в зависимости от местности: в лесах, на возвышенностях и на мысах, которые в зависимости от своей формы либо со всех сторон окружались простым или двойным валом, либо только там, где доступ был легким, тогда как на крутых склонах валы не были нужны. В результате создания двух или трех линий валов впоследствии возникали под самым высоким собственно градом подграды и предграды [1443]. Там, где возвышенности не было, городища строили в низменностях, где была наилучшая