правления Ираклия, то есть приблизительно к 630–640 годам, и вследствие этого полагали, конечно, что хорваты и сербы клином вторглись в массив славян, оккупировавших еще задолго до этого земли от Краса и Альп до Черного моря. Эту точку зрения поддержали лингвисты и Фр. Миклошич[215]. Только Ф. Рачки в работах 1865 и 1880 годов, указанных выше в примечании, предложил по этому вопросу в значительной мере новые теории, которые позднее принял и дополнил В. Ягич. Основное содержание этих теорий состоит в том, что хорваты и сербы вообще не могли прийти с Лабы, что пришли они из более восточных областей, с Вислы и Днестра, и отнюдь не во времена Ираклия, а значительно раньше, а именно, как показывает лингвистическое соотношение южнославянских языков[216], вместе с теми славянами, которые в V и VI веках оккупировали полуостров. Ягич пошел еще дальше: он вообще отвергал существование Белой Хорватии и Белой Сербии на севере. По его мнению, они являлись лишь «Phantasielander» Константина, возникшими благодаря тому, что последний или его информатор что-то услышали о чешских хорватах и лужицких сербах и, основываясь на этих слухах, создал версию о двух больших прикарпатских державах хорватов и сербов, которые в действительности, однако, никогда не существовали[217].
В настоящее время, учитывая авторитет Ягича в вопросах филологии, можно без всякого колебания отвергнуть предположение о том, что оба этих южных славянских народа появились здесь только в 630–640 годы. Что же касается связи их с императором Ираклием, то она была основана, по-видимому, на иной почве: весьма вероятно, что в тот период именно сербо-хорваты свергли аварское господство, в связи с чем были активизированы старые византийские притязания на северо-западную часть полуострова, и римское владычество было здесь в известной мере восстановлено[218].
Хорваты и сербы пришли на Балканский полуостров в начале VI века, и сообщение источников о приходе славян к Солуни в 536 году или к Диррахию в 548 году можно уже связывать с сербо-хорватами. Что касается меня, то традиции о Великой или Белой Хорватии на севере и о Белой Сербии я не счел бы лишь порождением фантазии византийцев. Хорваты и сербы пришли на юг как сильные племена, следовательно, покидая Прикарпатье, они представляли значительную силу. В то же время, однако, мы видим, что после их ухода там осталась еще значительная часть племени, которая также называлась хорватами; таковы, например, хорваты в Восточной Галиции, хорваты в Силезии и на Висле, хорваты в Чехии у Крконошских (Исполинских) гор, не говоря уже о менее значительных группах[219]. Эти четыре хорватские группы, жившие первоначально вместе (так как и южные балканские хорваты также вышли с Вислы), я никак не могу считать отдельными народностями, отличающимися друг от друга; первоначально хорваты не разделялись на чешских, польских, русских и южных. Этому противоречат все имеющиеся в нашем распоряжении данные и прежде всего их топографическая концентрация на единой территории. Очевидно, в Прикарпатье обитало некогда единое большое славянское племя, называвшееся хорватами (название «хорваты» при этом очень близко названию Карпатских гор[220]), в языковом отношении принадлежавшее к южной ветви, большая часть которой переселилась на юг. Та же часть племени, которая осталась на севере и попала в сферу чешского, польского или русского влияний, была ассимилирована под воздействием этих новых сильных факторов и утратила свой «южный» характер. Его сохранили лишь те хорваты, что ушли на Балканский полуостров. Не следует также забывать, что в IV и V веках языковые различия были минимальными. О существовании Великой Хорватии свидетельствуют, наконец, и некоторые другие северные традиции, переданные арабскими источниками IX и X веков, о большой славянской области (империи?) на севере, называемой Chordab, Dzrvab и Dzravat, Chravat, Chrvat, Churdab[221]. Что касается сербов, а также существования Великой Сербии в Прикарпатье, то тут подобных доказательств нет[222], и весьма вероятно, что Константин создал северную Великую Сербию лишь как folii к традиции о Великой Хорватии.
О том, когда и как пришли хорваты и сербы с севера на юг, не известно ничего определенного. Но в конечном счете нет ничего невозможного в том, что причиной распада Хорватской империи, а также, разумеется, разделения ее на несколько частей и вытеснения хорватского ядра на юг от Карпат вплоть до Савы явилось нашествие аваров в начале VI века на территорию современной Галиции. Значительная часть славян, обитавших первоначально в Прикарпатье, достигла, конечно, Дуная уже раньше, но переселение собственно хорватов, тех, что были сгруппированы в Хорватской державе на Висле, могло начаться лишь под натиском аваров. Конечно, этот предполагаемый Пейскером натиск аваров к северу от Карпат еще недостаточно доказан. Но если нам известно, что авары в VI веке притесняли дулебов на Волыни и что вскоре после этого они явились виновниками распада Антской империи, то нет ничего невозможного в том, что последствия аварского нашествия коснулись и областей, расположенных далее, вплоть до Вислы, приведя здесь в движение мощное племя хорватов[223] . О том, в каких условиях оказались сербы и хорваты после прихода на юг и в первый период обитания их на новых местах, то есть в VII и VIII веках, ничего достоверно не известно. Только в начале IX века оба эти народа становятся известными истории, первые — в связи с войнами против болгар, вторые же — в войнах против франков и паннонских славян. Хорватская империя быстро развивается, ее история начинается уже с IX века, между тем как Сербия отстает и остается неизвестной. Ее история начинается позднее. Те немногочисленные сведения по этому вопросу, которые сохранили нам источники IX и X веков, позволяют составить следующие представления о первоначальных условиях и поселениях обоих племен.
Такое могущество вместе с благоприятным территориальным расположением у Кварнерского залива, способствовавшим установлению связей с древней культурой Италии и Византии, затем свержение аварского ига — все это способствовало тому, что хорваты развивались быстрее и успешнее, чем иные народы; и очень скоро они умножили свою мощь, подчинив себе соседние славянские племена в Истрии, Паннонии и Боснии. И уже в X веке Томислав (904–928) выступает как фактический хорватский император Посавья, Приморья, Боснии и Далмации[226].
Из отдельных хорватских родов и племен, кроме вышеприведенных названий жуп Константина, в истории упоминается лишь один народ жупы Гуцикой, называемый позднее Гацко (севернее от Лики в Приморье, где река Гацка отделяет Капелу от Купы). Я бы отнес сюда славянских гудусканов из франкских
