Славянские древности

среди славян, или же в них сказывалось влияние издавна распространенного по всему миру восточного и греко-римского фаллического культа, я решить не могу. Несомненно лишь, что аналогий, на которые указал А. Н. Веселовский, здесь много и что у славян имело место также и непосредственное влияние фаллического культа; учитывая, однако, территориальную отдаленность славянства, я не счел бы его слишком сильным. Не исключено также и то, что под влиянием этого культа лишь модифицировалось то, что у славян уже существовало и что вряд ли приобрело бы такие формы при их естественном, первобытном образе жизни. Это относится также и к различным прегрешениям против природы, например к гомосексуализму, который, очевидно, проник и в Россию, так как об этом непосредственно свидетельствует сообщение Диона Хрисостома, указывающего, что южнорусские варвары уже в I–II веках н. э. учились в Ольвии различным половым извращениям[648]. Русские поучения и проповеди часто и резко выступают против содомских грехов[649], которые народ совершал еще во времена язычества.

В этом отношении представляет интерес то, что общеславянский термин куръва — meretrix, обозначающий проститутку, продающую свое тело, по всей вероятности[650], перешел к славянам от германцев (horwa, древний верхненемецкий huora) еще до прихода славян на Балканы, где он был перенят от них греками, албанцами, римлянами, а позднее и венграми.

В заключение следовало бы отметить, что временами мы встречаем в древних источниках известия о скопцах среди славян. Однако оскопление практиковали не сами славяне, а еврейские купцы, оскапливавшие рабов-славян[651]. Наряду с этим уже в XI веке среди ревнителей христианской веры появляются аскеты, подвергавшие себя добровольному оскоплению, а под 1089 годом летопись упоминает даже такого митрополита в Киеве[652] .

Уход за телом

Как это бывает у всех народов, ведущих свободный и простой образ жизни, славяне особой чистоты не соблюдали. Уже Прокопий говорит о славянах, что они грязны как массагеты, а позднее о том же упоминают еще два источника, относящиеся к концу I тысячелетия[653] . Тем не менее эти сообщения не стоит принимать буквально. Низшие трудовые классы, собственно, никогда и нигде не были иными. А поскольку известия всегда исходят от представителей высших классов общества, привыкших к большему благополучию и большей чистоте, вполне понятно, почему жилище простого крестьянина всегда казалось им неприглядным и грязным. Крестьянин повсюду не любит мыться[654]. Поэтому эти свидетельства нельзя относить специально к славянам, точно так же, как и замечание Тацита (Germ., 20) о германцах, что они ходят «nudi et sordidi», или замечание Герборда (III, 20) о датчанах нельзя относить только к германцам и датчанам. А немецкий князь Герлав даже объяснял немецким фризам, почему они противны соседним славянам: «Sane fetet eis odor noster»[655]. Еще более неприглядные вещи рассказывает Ибн- Фадлан о русских, то есть, очевидно, норманских купцах на Волге[656] .

В противовес приведенным выше известиям о неопрятности славян мы располагаем и другими историческими свидетельствами, показывающими, что делать обобщения по этому поводу не стоит. У восточных славян не только высшие классы, но и простой народ в деревнях проявляют по нынешний день, как они проявляли уже в конце языческого периода, стремление к чистоте, о чем свидетельствует строительство специальных бань для общественного пользования, которые в древнерусском языке назывались лазьня (от лазить), мовня, мовница или мыльня, мыльница от общеславянского слова мыти. Вместе с тем уже в IX–X веках был также широко распространен и термин баня, баньное от греко-латинского ?????????, ?????? (balneum, banea)[657]. Однако было бы неправильно приписывать появление бани одному лишь греко-римскому влиянию, хотя в позднейшее время это влияние отрицать нельзя[658], так как на него указывает само распространение термина баня. Я полагаю, что скорее всего толчок к строительству бань дан был с Востока или от скифов, знакомых с подобными паровыми банями, при пользовании которыми моющиеся одновременно одурманивали себя конопляным дымом[659]. Наконец, русские могли заимствовать их у других народов, с которыми у них были тесные связи, — у сарматов (аланов), хазаров или болгар, — хотя не исключено, что паровые бани в землянках, где вода наливалась на очаг, издавна являлись собственным изобретением славян. Однако, поскольку уже в X веке Масуди называет банное помещение по-славянски al-atbba или al-itbba, что может являться лишь транскрипцией славянского истъба, а одновременно с ним русский летописец под 945 годом для названия банного строения в Киеве использует слово истобка, также являющееся уменьшительным от слова истъба, а на Западе легенда Христиана знает у чехов то же самое слово, означающее комнату, в которой имеется печь [660], — становится очевидным, что выражение истъба в значении «баня» перешло к славянам от германского stuba (см. гл. V) [661].

Здесь в течение второй половины первого тысячелетия, очевидно, скрещивалось влияние, идущее с двух сторон. Паровую баню, представлявшую собой комнату, посреди которой находился очаг с раскаленными камнями, славяне издавна, возможно, переняли с Востока; что же касается избы с построенной внутри печью, приспособленной под баню, то последняя пришла к славянам примерно в V или VI веках с Запада из державы франков и первоначально ее переняли западные славяне, а уже от них она быстро распространилась и среди славян восточных. Внутренность этой славянской бани состояла из небольшой деревянной комнаты, в одном углу которой находилась низкая печь для топки и разогревания свода из положенных на нее камней, а в другом — помост со ступеньками, на котором моющийся мог по желанию лечь выше или ниже. Помимо этого, в русских банях обливались горячим квасом, хлестали себя вениками и обливались холодной водой.

Так описывает древнерусскую баню языческого периода в городе Новгороде русский летописец. Аналогичным образом описывает ее и Масуди[662]. На Западе об истопленных банных избах упоминает легенда Христиана о св. Вацлаве, у поморян — Герборд[663]. Не вполне определенные упоминания о банях встречаются в древних русских церковных поучениях (мовница, мыльница, мов творити); в них можно прочитать интересную вещь: народ приготавливал баню и для своих предков, что, впрочем, русский народ кое-где делает и до сих пор[664].

Древним универсальным косметическим средством у славян являлось изготовленное из молочного жира масло (от корня маз- ати), которым натиралось тело. О мыле нам ничего не известно, но весьма вероятно, что в конце языческого периода оно уже проникло к славянам из других стран, так же как и другие, еще более редкие косметические средства: восточные ароматические масла, красящие вещества для волос и краска для лица, которые, как это показывает цитировавшийся выше летописец Переяславля Суздальского начала XIII века, быстро нашли путь даже к простому народу.

Среди туалетных принадлежностей так же, как и в других европейских странах, древним, собственно славянским изделием был деревянный или костяной гребень, расчесывание же волос (древнеславянское чесати) относится к древнейшей культурной потребности славян[665]. Однако в землях, заселенных славянами, начиная с I века н. э. найдены лишь импортированные из Рима односторонние гребни известных нам форм — короткие с трапециевидной или полуовальной спинкой; но позднее, в IX и последующих веках, для