куртками[838]. И нет сомнений, что как на востоке и юге славяне перенимали более роскошные одежды Византии и Востока, так и на западе они перенимали более пышные рубахи и куртки итало-германского происхождения. Когда епископ Оттон Бамберский приехал к поморским славянам, чтобы обратить их в христианство, он наряду с другими дарами вез с собою и редкие ткани и одежды, которыми одарял поморян, добавляя к ним золотые пояса и вышитые башмаки[839]. Роскошная длинная туника представлена на идоле в Арконе, а длинный опоясанный кафтан (рис. 52А и 52В)[840] — на так называемой статуе Святовита в Краковской академии.
Вообще чужеземное влияние на славянские одежды с того времени, когда славяне пришли в соприкосновение с Римом, Царьградом, а на востоке с болгарами, хазарами и печенегами, было очень сильным. Это влияние сказывалось на имущих классах, которые старые одежды предоставляли носить простым людям, хотя у последних появляются чужеземные изделия. С юга и востока приходили, в частности, одежды из шелка, тяжелой золотой парчи и аксамита, а с ними пришел и ряд названий одежды, с которыми мы встречаемся в позднейшие столетия, а также ряд названий дорогих тканей и деталей одежды[841]. Князья же, как я это еще покажу, вообще переняли у византийского двора все церемониальные одежды (см. далее, стр. 238).
Упомянутые выше верхние одежды отделывались мехом или же мех подшивался внутрь, и тогда одежда превращалась в шубу, для обозначения которой в старом славянском языке наряду с местным названием кожухъ было и чужеземное, восточное — шуба[842]. Такие шубы славяне начали носить много раньше, чем южные народы, и поэтому император Никифор II (963–969) с презрением обращался к болгарскому правителю: «Скажите вашему одетому в кожух начальнику…»[843] .
Все эти одежды стягивались поясом (славянск. поясъ, опасъ), изготавливавшимся из различных тканей и, как правило, просто завязывавшимся (без пряжек). На поясе висело оружие, мешочек с огнивом, ножик и футляр с туалетными принадлежностями. Большая мошна (древнеславянск. вретище) также была типичной принадлежностью славянского крестьянина. Здесь же следовало бы отметить, что рукавицы[844] засвидетельствованы у славян уже в XI веке. Верхнюю половину тела простой народ защищал от ненастной погоды и холода тем, что обертывал вокруг всего тела большой кусок грубой шерстяной ткани или целую, надлежащим образом обработанную баранью, волчью или медвежью шкуру. Для такой накидки у древних славян было специальное название плашть (от лат. pallium), а для специальной роскошной меховой накидки название крзно, кързно. Оба названия засвидетельствованы в источниках X и XI веков. Особенный интерес представляет второе название, так как из грамот Оттона II от 937, 970 и 983 годов мы видим, что полабские славяне сдавали немцам корзна (crusina, crusna) для уплаты десятины[845]. Славянское корзно принадлежало к числу тех вещей, которые в большом количестве заимствовались немцами (kurzen) и вообще населением Западной Европы, где позднее стало известно под названием склавина, склавония, франц. esclavine, немецк. slavenie. Вместе с тем совершенно очевидно, что и сами славяне перенимали чужеземные покрои плащей, особенно позднеримских и поздневизантийских воинских плащей. Русская и чешская луда образовалась из скандинавского lodha, русск. мятьль из греческ. ?????????, славянск. куколъ, кукла из лат. cacullus, славянск. гуна из латинско-греческ. gunna, ??????, а сербско-болгарск. сай, сая, саиче, как указал Н. Кондаков, является не чем иным, как древним римским sagum — ??????[846]. Эти плащи закреплялись на плече пряжкой, фибулой или пуговицей.
Неясно происхождение и форма древнеславянской ризы, которая уже в X веке засвидетельствована как род какой-то свободной накидки различных цветов, опоясанной поясом. Риза перешла в церковные одежды православной церкви, и здесь греческое название ее ???????? (от первоначального ????????) соответствует латинскому paenula. Позднее, однако, термин «риза» в отдельных славянских языках перешел на различные части одежды[847].
Женская одежда, как и мужская, первоначально состояла из рубашки, представляющей собой длинную грубую нижнюю сорочку (льняную или конопляную), которой, по всей вероятности, в большинстве случаев и ограничивался женский костюм. И поныне славянки на Балканах летом ходят в одной только длинной рубахе. Покрой ее нам неизвестен, однако несомненно, что делали ее из куска ткани, который обертывали вокруг тела и сшивали на боку. Рукавов она не имела и поддерживалась на плечах одной или двумя лямками. Была она примерно такой же, как и рубахи, которые и сейчас женщины носят в Карпатах[848]. Верхняя одежда, если в ней была необходимость, надевалась уже на рубаху, причем нижнюю часть тела закрывали фартуками (спереди и сзади), а верхнюю — различными видами платья[849] или кабатом, не отличавшимся от мужского. По всей вероятности, первоначально покрой и отделка этого вида одежды для обоих полов были одинаковы. Древнее общеславянское выражение оплечье означает повсюду у славян какую-то надевавшуюся на плечи часть женского костюма. Весьма вероятно поэтому, что нечто похожее (какой- нибудь жилет или воротник у горла) имели уже древнеславянские женщины, но прямо это не засвидетельствовано.
Впрочем, у женщины, целый день занятой на работе, и не могла развиться какая-то типичная верхняя одежда, которая мешала бы свободным движениям. Поэтому я думаю, что верхнее платье носилось довольно редко. Зимой женщина, разумеется, тоже защищала себя от холода шубой или каким-нибудь другим видом накидки, название которой понява (понева) засвидетельствовано уже в XI веке, а в отдельных областях России оно и до сих пор означает широкий передник, прикрывающий нижнюю часть тела сзади и с боков[850].
Обувь. О характере обуви, которую носили славяне, сохранилось больше известий, больше имеется и археологических находок остатков обуви. Первым видом обуви были, несомненно, башмаки, изготавливавшиеся из куска кожи, края которой были отлого изогнуты и стянуты вверху лыком, бечевкой или ремешком, и, таким образом, их можно сравнить с обувью, которую славяне местами и поныне носят в Карпатских горах и на Балканах. У древних славян так же, как и теперь, был известен крпце (krpce), церковнославянск. кръпа[851], или опанкы, церковнославянск. опьнъкы, в то время как башмак, изготовленный из лыка, издавна назывался лапъть (множ. лапъты). Лапти засвидетельствованы летописью уже в XI веке, а древнее чешское предание, записанное у Козьмы Пражского, приписывает лапти из лыка уже Пржемыслу[852]. Башмак в современном понятии этого слова также засвидетельствован еще в X веке императором Константином Багрянородным в греческой транскрипции ????????, что соответствует славянскому cervьjь (черевяки, черевья), сербск. цревльа, болг. цървули[853]. Это, вероятно, и есть низкие сапоги, достигающие щиколоток, которые упоминают у славян Персидский географ и Гардизи. Св. Вацлав и Войтех, согласно старым легендам, также ходили в башмаках, а Козьма Пражский под 1087 годом упоминает башмаки у полабских сербов и под 1090 годом — в Чехии. Латинские термины для них — coturni, calcei, calciamenta[854].
Хорошие сапоги простому народу известны не были, но люди имущих классов с чужеземными изделиями, в частности с расшитыми башмаками и низкими сапогами с раструбами, какие мы видим на
