1974 год. Восстание в Рубцовске. Сотни восставших берут штурмов РОВД.
1975 год. В этом году у коммунистов случился «второй» броненосец «Потемкин». На большом противолодочном крейсере «Сторожевой» вспыхнуло антисоветское восстание матросов и офицеров под руководством замполита (!) корабля, капитана третьего ранга Саблина. Восставшие планировали войти в Ленинград, поставить «Сторожевой» рядом с «Авророй» и обратиться к нации с призывом смести антинародную власть. Восстание было подавлено превосходящими силами.
1977 год. Восстание в Новомосковске. Опять громят милицию… Забастовка в Каунасе и на текстильных предприятиях Иванова.
1980 год. Забастовка рабочих в Тарту.
1981 год. Восстание в Орджоникидзе. На улицах тысячи людей.
1983 год. Забастовки в Нарве и Выборге.
1984 год. Захваты и разгромы РОВД и ГОВД в нескольких городах…
Я начал рассказ о восстаниях с 1956 года, но восстания рабочих и крестьян против коммунистов были и раньше. Они начались сразу после того, как красная хунта захватила власть. Большевики совершили путч в конце 1917 года. А уже в начале января 1918-го пулеметным огнем была встречена 60-тысячная (!) демонстрация рабочих, выступавших за скорейший созыв Учредительного собрания, которое и должно было избрать новую законную власть в России. Но большевики, узурпировавшие власть, отдавать ее просто так не собирались. Примечательно, что похоронены эти первые жертвы большевиков были девятого января, в годовщину Кровавого воскресенья.
Конечно, большевики и тогда, и потом уверяли, что шествие организовала «буржуазия». Не будем верить большевикам и не поверим «буржуазии» в моем лице, которая все нагло отрицает в своей обычной либеральной манере. Спросим обласканного большевиками пролетарского писателя Максима Горького. Вот что он пишет:
«5 января 1918 г. безоружная петербургская демократия — рабочие, служащие — мирно манифестировали в честь Учредительного собрания. Лучшие русские люди почти сто лет жили идеей Учредительного собрания — политического органа, который бы дал всей русской демократии свободно выразить свою волю. В борьбе за эту идею погибали в тюрьмах, в ссылке и на каторге, на виселицах и под пулеметами солдат тысячи интеллигентов, десятки тысяч рабочих и крестьян. На жертвенник этой священной идеи пролиты реки крови — и вот народные комиссары приказали расстрелять демонстрацию, которая манифестировала в честь этой идеи. Напомню, что многие из народных комиссаров сами же на протяжении всей политической деятельности своей внушали рабочим массам необходимость борьбы за созыв Учредительного собрания. «Правда» лжет, когда она пишет, что манифестация 5 января была сорганизована буржуями, банкирами и т. д. и что к Таврическому дворцу шли именно «буржуи» и «калединцы»… «Правда» знает, что в манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного и других заводов, что под красными знаменами российской социал-демократической партии к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов… Я спрашиваю «народных» комиссаров, среди которых должны же быть порядочные и разумные люди: понимают ли они, что… неизбежно удавят всю русскую демократию, погубят все завоевания революции?»
Как в воду глядел буревестник революции!
14 января 1918 года расстреляны рабочие в Туле, собравшиеся «для обсуждения вопроса об убийстве большевиком Кожариным двух железнодорожников — Сошникова и Илларионова». Собрание разогнано и расстреляно Красной гвардией, находящейся в распоряжении тульского городского ревкома.
5 мая 1918 года расстреляны рабочие Березовского завода на Урале, вся вина которых заключалась в том, что они решили переизбрать Совет рабочих депутатов. Поняв, что их в Совдепе может уже не оказаться, большевики открыли огонь на поражение. Документы эпохи свидетельствуют:
«Минут десять спустя после возвращения из Совета делегации на собрание явился отряд вооруженных красногвардейцев во главе с пьяным одним из членов Совета, и без всякого предупреждения было сделано в толпу несколько залпов. Пятнадцать человек остались на месте убитыми — совершенно безвинных людей, — остальные бросились бежать, а залпы гремели один за другим. Кровь пролилась… Судорожно корчились на земле тяжелораненые, а пьяный предводитель таких же пьяных красногвардейцев приказал ловить и арестовывать убегающих от расстрела рабочих. Несколько человек были схвачены и посажены в арестантскую при Совете. К вечеру того же дня Совет издал и расклеил по заводу следующее обстоятельное постановление: «Ввиду открытого бунта, направленного к ниспровержению существующей советской власти, с сего числа на приисках Березовского завода вводится военное положение. Выход на улицу разрешается с 6 часов утра до 7 часов вечера. Лица, агитирующие против советской власти, а также и задержанные после 7 часов вечера на улице, будут расстреляны без всякого снисхождения. Совет».
В тот же вечер арестованные без суда и следствия были расстреляны около здания Совета. А на завод прибыл карательный отряд красногвардейцев.
Еще нет никакой гражданской войны. Россия еще может, избрав через «Учредиловку» новую законную власть, приступить к мирному строительству. Но нет — «Октябрь уж наступил». На горло стране…
Рабочие поняли, во что они вляпались с этой «народной» властью, как окрестили сами себя самозванцы-большевики. Рабочие принимают резолюции:
«На улицах и в домах днем и ночью ежедневно происходят убийства. Убивают не только грабителей и не только грабители, но и ответственные агенты советской власти. Убивают под видом борьбы с контрреволюцией, убивают не врагов народа, а честных мирных граждан, рабочих, крестьян, студентов, солдат. Убивают без суда и следствия, рассчитанно и хладнокровно. Убивают нашим именем, именем революционного пролетариата. Мы, представители рабочего класса, перед лицом всей России заявляем, что эти убийства позорят честь революции и демократии. Мы с отвращением и негодованием отметаем от себя ответственность за кровавые дела. Мы призываем всех рабочих и всех честных людей присоединиться к нашему возмущению и протесту и требуем открытого суда над всеми зверствами и убийствами».
Поздно, ребята. Кровавая красная хунта начинает красный террор против населения страны в полном соответствии с указаниями международного террориста Ленина «навести тотчас массовый террор».
В том же месяце (май 1918 года) состоялся расстрел рабочих Ижорского завода, что в Колпино. Потому что рабочим, представьте себе, захотелось есть, а есть было нечего («нечего жрать» — это общий рефрен всей советской власти, начиная с голодного 1917 года и заканчивая голодным же 1991 годом). После первого залпа по женщинам и детям из толпы выкрикнули: «Ты заместо хлеба даешь пули, этого даже царское самодержавие не делало!..»
Узнав о расстреле в Колпино, поднялись рабочие на заводе Речкина, на Арсенале, на заводе Сименс-Шуккерта, на Руссо-Балте, на Путиловском, на Обуховском, на Вагоностроительном, на писчебумажной фабрике… Рабочие полагали, что родная рабоче-крестьянская власть должна если уж не защищать их интересы, то хотя бы не убивать их. Святая простота! Никогда большевистская власть не была ни рабочей, ни для рабочих, о чем мы еще серьезно поговорим, исследуя мифы красного проекта.
На могилы убитых были возложены венки с надписями «Жертвам произвола — защитникам голодных», «Жертвам голодных — погибшим от сытой власти». На митинг протеста против «революционной власти» рабочие вышли, распевая революционные песни. Однако большевики уходить были не намерены, они знали один-единственный метод управления — насилие, и потому выпустили манифест, в котором пообещали «беспощадно подавлять»…
После месяца мая следует месяц июнь. И в нем не обошлось без пулеметов. В той же Туле советские власти выслали «вооруженные отряды с пулеметами и броневиками» для подавления рабочей стачки.
Работать на «народную» власть рабочие совершенно не желали! И это не моя выдумка. И не выдумка врагов советской власти, проклятых белогвардейцев и прочих наймитов капитала. Это сказал, выступая на I
