Аналогичного мнения придерживаются И.Н. Семенов и С.Ю. Степанов, выделяя рефлексию в качестве одной из основополагающих категорий, объединяющей другие психологические категории и понятия, а также объединяющей их взаимосвязь в современном психологическом познании: „…оказалось, что она выступает механизмом развития самых разных психических процессов (сознания, мышления, деятельности, поведения, личностного саморазвития, общения и т. д.)“ [177, с. 37].
По мнению А.Л. Емельянова, рефлексия включена во все сложные психические процессы (мышление, общение, память, личность, сознание, познание и т. д.), это одна из фундаментальных, предельно общих категорий психологии. Ее статус равен статусу категории деятельности. Где есть деятельность, там возможна рефлексия, а изменение типа деятельности лишь меняет содержание рефлексии, но не меняет сущности рефлектирования [56, с. 128].
Помимо этого, в ряде экспериментальных исследований рефлексия выступает не только как существенный компонент какого-либо другого предмета, как объяснительный принцип, но и как предмет специального психологического изучения, например, в исследованиях Н.И. Гуткиной — рефлексивных ожиданий личности [48], М.М. Муканова — специфики рефлексии у представителей „традиционной культуры“ [124], Е.Р. Новиковой — возрастных особенностей рефлексии [131].
В исследованиях ряда психологов рефлексия представлена как процесс и как механизм (Г.П. Щедровицкий, В.И. Слободчиков, А.А. Тюков, Н.Г. Алексеев, О.С. Анисимов, И.Н. Семенов, С.Ю. Степанов, С.В. Кондратьева, Е.П. Варламова, Б.В. Зейгарник, Ж. Пиаже, Д. Рэдфорд и др.).
О.С. Анисимов акцентирует внимание на рефлексии как на механизме, обеспечивающем субъективное развитие человека в деятельности и мышлении и не сводимом к имеющимся у человека мышлению, сознанию, самосознанию, воле и личности, к другим психическим механизмам. Рефлексия — выход во внешнюю позицию одного субъекта деятельности по отношению к деятельности другого субъекта, интегрирующий все психические функции и механизмы [6, с. 48].
Н.Г. Алексеев и В.И. Слободчиков определяют рефлексию как процесс установления отношения между деятельностями или их структурными образованиями — действиями, средствами и т. п. [3], [181].
Несколько иное понимание этого понятия находим у Г.П. Щедровицкого, рассматривающего рефлексию одновременно и как процесс, и как механизм. Рефлексия — это процесс беззаконный (ибо рефлексия обладает множеством законов, соответственно тому, что она рефлексирует), но направленный. Точнее было бы сказать, что направленность рефлексии отражает не столько процесс рефлектирования, сколько процессуальную развертку рефлексии в мыследеятельности, то есть рефлексия выступает как механизм развертывания мыследеятельности и как механизм развития последней.
По мнению Г.П. Щедровицкого, рефлексия одновременно является
важнейшим моментом в механизмах развития и деятельности, и личности. Он разработал научные и теоретические описания и модели рефлексии в рамках теории деятельности. Рефлексия в его работах рассматривается, во-первых, как процесс и структура деятельности и, во-вторых, как механизм естественного развития деятельности. Выдвигается гипотеза о рассмотрении рефлексии с точки зрения „идеи кооперации деятельностей“. В рамках известного методического подхода к деятельности как к универсальной, конструктивной системе, „из единиц которой можно строить модели любых социальных явлений и процессов“, рефлексия выступает „принципом развертывания схем деятельности, важнейшим моментом в механизмах развития деятельности, моментом, от которого зависят все без исключения организованности деятельности“. При этом рефлексия характеризуется как „рефлексивный выход“, т. е. переход деятеля с внутренней позиции, на которой он находился, когда выполнял ту или иную деятельность, на внешнюю рефлексивную позицию, по отношению к которой прежние деятельности, выполняемые индивидом, выступают „в качестве материала анализа, а будущая деятельность — в качестве проектируемого объекта“. Необходимость в рефлексии возникает, по мнению автора, в том случае, когда деятельность индивида протекает неуспешно, т. е. „либо он получает не тот продукт, который хотел, либо не может найти нужный материал, либо вообще не может осуществить необходимые действия“. В этой ситуации деятель ставит перед собой вопросы, обращенные к его деятельности: почему она не получилась и что нужно сделать, чтобы добиться успеха. Перейдя в позицию новой деятельности, индивид обретает средства „строить смыслы“, исходя из которых, понимает и описывает прежнюю деятельность. Вторая деятельность, как уже говорилось, рефлексивно „поглощает“ первую как материал [208, с. 12–22].
Итак, с точки зрения методологической теории деятельности, рефлексия выступает как „рефлексивный выход“, как смена „места“ или позиции действующего индивида. Это дает возможность трактовать рефлексию процессуально [77]. Вместе с тем, вопрос о рефлексии связывается с описанием процессов и структур кооперации. Рефлексия задается сменой позиции и кооперацией, развертывается на материале деятельности и за счет разных ее организованностей, выступает в качестве механизма развития деятельности. Интересное описание механизма рефлексии, соотнесенного с процессом осуществления деятельности, можно найти у Б.И. Хасана [77]. Когда деятельность, осуществляемая по известным образцам, не приводит к желаемому результату, происходит спонтанное включение рефлексивного уровня рассуждения.
Остановка неэффективных действий, феноменально это выглядит как пауза, перерыв внешней активности, первая операция выхода в рефлексивную позицию, которая, однако, не означает еще автоматического начала рефлексивного процесса.
Вторая операция свидетельствует о начале — отказ от прежней организации деятельности, т. е. отчуждение деятельности от ее носителя. Для ее осуществления необходимо во внутреннем плане деятельности выделение „другого Я“, могущего выполнять надситуативную работу ортогонально по отношению к „Я“ — носителю непродуктивной деятельности.
Разведение „Я-рефлексивного“ и „Я-деятеля“ влечет за собой операцию оборачивания. „Я- рефлексирующее“ становится актуальным и действует в пространстве настоящего, оборачиваясь к „Я- деятелю“, которое находится, как правило, в пространстве прошлого.
В содержание следующей операции входит построение рамок рефлексируемого, т. е. фиксация временных и пространственных границ ситуации. Реконструкция содержания рефлексируемой ситуации (ретроспективная рефлексия) и конструирование содержания (в проспективной рефлексии) предполагает в качестве опорного действия выбор позиции для „Я-рефлексирующего“, т. к. именно определенная позиция обуславливает и средства работы и выбор элементов содержания.
Как сквозную можно обозначить операцию соотнесения желаемого результата с ситуациями деятельности, направленной на ее достижение. Только реализация данной операции позволяет обозначить процесс как рефлексивный. Соотношение включается как специфическая операция, пронизывающая весь рефлексивный процесс с момента достижения отчуждения.
В исследованиях естественнонаучной ориентации рефлексия понимается либо как натуральное свойство психики (т. е. рефлексивность, проявляющаяся в инертности мышления, как противоположность его импульсивности), либо уподобляется механизму обратной связи, который присущ нервной активности мозга. В обоих вариантах натуралистического понимания теряется качественная специфика рефлексии как отличительного свойства собственно человеческой, социально детерминированной и социально обусловленной психики.
В.И. Сосновский понимает рефлексию как переосмысление человеком связей и отношений его с социально-предметным миром, (акцент делается на общении с другими людьми, обеспечивающими в этом случае более высокую форму объективной детерминации процессов активного овладения принятыми в обществе нормами и средствами различных деятельностей), которое выражается в функциональной полноте построения новых образов себя, проявляется в саморегулировании собственных поступков и в функциональном богатстве знаний о мире с их последующей реализацией в виде соответствующих поступков (действий) [184].
Феномен порождения рефлексии в совместной деятельности, которая инициирует коммуникацию и кооперацию, подробно изучался современными отечественными психологами Ю.Н. Кулюткиным и Г.С. Сухобской, в ходе наблюдения за процессом обучения взрослых. Они отмечали, что, включаясь в те или иные ситуации совместной деятельности с другими людьми, участник группы занимает в них функциональные позиции (генератора идей, критика, организатора и т. д.), проигрывает различные роли — как исполнительные так и управляющие, контрольные по отношению к другим людям. Накапливая опыт взаимодействия с другими людьми, участник коммуникации интериоризует названные функциональные
