боялся. И он, пожалуй, согласен идти в плаванье, чтобы доказать команде, что он не какой-то ленивый краб, а настоящий моряк. Но вот какое он ставит условие: шкипер должен купить, не торгуясь, три полные сажени берёзовых дров и на один день уступить юнге командование кораблём. А в какой день — это он потом скажет.
— Да где это слыхано, чтобы юнге доверяли командовать кораблём! — рассердил- ся шкипер.— Нечего глупости выдумывать!
Но юнга стоял на своём. Или будет так, как он сказал, или он остаётся на берегу.
В конце концов шкипер согласился — очень уж ему не хотелось расставаться со своим юнгой.
А сам подумал: «Ладно, мы ещё ему мозги прочистим, когда выйдем в море!»
И первый штурман подумал: «Пусть себе командует! А если сдрейфит — мы его проучим!»
И у второго штурмана на уме та же самое.
И вот дрова были куплены, заплачено за них было ровно столько, сколько спросил продавец, и судно отчалило от берега.
Море, против ожидания, было тихое, спокойное, и шкипер то и дело посмеивался над юнгой:
— Погода-то как по заказу для нашего нового командира!
На третий день юнга сказал, что сегодня он берёт командование кораблём на себя.
Море было по-прежнему тихим, небо — ясным. Но юнга приказал команде крепить паруса.
Ну и смеялись над ним шкипер и все матросы!
— Вот это командир! А когда налетит ветер, он, верно, прикажет распустить паруса! Что — все убирать? Или один парус можно оставить?
— Пока можно оставить, а скоро и последний придётся убрать,— невозмутимо ответил юнга.
И вдруг среди ясного дня — никто глазам своим не верил — налетел шквал. Да такой сильный, что корабль едва не опрокинулся. И если бы паруса не были убраны, всем пришёл бы конец.
Теперь уже никто не посмеивался над юнгой.
В страхе смотрели все на огромный водяной вал, который шёл прямо на корабль и грозил накрыть его до самой мачты.
А юнга стоял на мостике и спокойно ждал приближения волны. Когда волна была уже совсем близко, юнга приказал выбрасывать за борт полено за поленом — и непременно по одному, а не по два — первую сажень дров.
Команда без лишних слов бросилась выполнять его приказание.
И едва только последнее полено было выброшено, где-то рядом послышался чей-то предсмертный стон.
Потом всё стихло.
Море успокоилось. Шквал улегся.
— Ну, пронесло! — вырвалось у команды.
— Ты спас корабль и всем нам спас жизнь,— сказал шкипер.— Я говорю это теперь и скажу это на берегу.
— Ещё рано говорить о спасении,— сказал юнга.— Нас ждут испытания похуже этого.
И он приказал крепить последний парус.
Второй шквал был ещё сильнее, чем первый. Никто больше не надеялся на спасение. Но когда уже казалось, что всё пропало, и волна, высокая как гора, была совсем рядом, юнга приказал выбрасывать за борт вторую сажень дров — полено за поленом.
И снова все услышали протяжный стон.
А потом всё стихло.
— Теперь нам надо выдержать третий шквал,— сказал юный капитан.— Он будет самым свирепым. Становитесь все по местам!
И верно, третий шквал был такой, что первые два казались теперь детской забавой.
Можно было подумать, что всё море обрушилось на бедное судёнышко.
И опять юнга приказал выбрасывать третью сажень дров, и непременно по одному полену.
Когда последнее полено было выброшено за борт, тяжёлый, хриплый стон послышался над морем... Потом всё стихло. Волнение в море улеглось. Только волны стали красными, словно от крови.
А корабельная команда долго ещё не могла успокоиться. Пока не пришли в гавань, только и было разговору, что о трёх шквалах.
— И как это наш юнга догадался, что страшные волны можно забросать дровами? — дивились все.
Но юнга помалкивал.
Обратный путь был лёгкий. Корабль хоть и покачивало, но никто не обращал на это внимания.
Наконец открылся родной берег.
— Верно, наши жёны ждут не дождутся нас,— сказал шкипер.
— Может, тот шквал дошёл до самого берега,— сказал первый штурман.— Так наши жёны тоже страху натерпелись.
— Эх, скорее бы их увидеть,— вздохнул второй штурман.
— Не увидите вы их больше,— сказал юнга, слышавший этот разговор.
— Ты что болтаешь, что каркаешь? — накинулись на него шкипер и оба штурмана.
— Я-то не каркаю, а вот ваши жёны и вправду хотели беду вам накаркать.
И он рассказал обо всём, что видел и слышал в тот день, когда остался на корабле.
И правда, вернувшись домой, ни шкипер, ни штурманы не застали своих жён.
Никто не мог сказать, что с ними случилось. В последний раз их видели накануне бури, она бушевала и на берегу. Может, по неосторожности они во время бури и погибли? Кто знает, может, и так.
Пока Расмус рассказывал эту историю и много ещё других, столь же увлекательных и столь же неправдоподобных, наступил вечер.
Тёмные, низкие тучи заволокли небо.Приближалась гроза.
Молнии то падали прямо в море, то извивались змеёй, и тогда над непроницаемой завесой облаков вспыхивала огненная бахрома.
Гроза была ещё далеко.
Удары грома едва доносились до нас, море катило светлую, спокойную волну. Но вспышки молний и багровые лучи заходящего солнца окрашивали море в кровавокрасный цвет.
Нам было ясно, что бури нам не избежать.
При последних лучах солнца мы увидели вдали у горизонта чёрную полосу. Ещё немного — и на волнах появилась белая кайма взбитой пены.
Нас окружали гроза и ночь.
И вот ветер усилился. Наша лодка понеслась как стрела.
Скоро мы уже были у крайних шхер.
При свете молнии мы видели, как высокие пенистые волны бьются о берег, и гул прибоя звучал в наших ушах словно гром.
Расмус зорко всматривался в темноту, что-то в ней отыскивая, а я не мог различить ничего, кроме белой полосы пены, к которой мы неумолимо приближались.
Наконец и я различил маленькую чёрную точку,— это был узкий пролив. Мы проскочили его и вошли в тихую гавань, защищенную от ветра и непогоды высокими скалами.
' На восток от солнца, на запад от луны '
Жил когда-то на свете бедный человек с женой.
Всего богатства у них было — полный дом детей. Ходили они всегда оборванные и голодные, и только одним не обошла их судьба — все как на подбор были красивые. А уж младшая дочь — такая красавица, что никто с ней не мог сравниться.
Однажды поздней осенью, когда на дворе была непроглядная темень — хоть глаз выколи — и дождь лил словно из ведра, а ветер налетал с такой силой, что весь домик трещал и шатался, вся семья сидела возле очага. Мать и дочки штопали и шили, а отец и сыновья занимались всякими поделками. И вдруг в окно кто-то три раза постучал.
Хозяин пошёл посмотреть, кто бы это мог быть. Он открыл дверь — да так и ахнул. Перед ним стоял огромный белый медведь.
— Добрый вечер! — сказал белый медведь.
— Добрый вечер,— ответил хозяин.
— Я пришёл к тебе свататься,— сказал белый медведь.— Отдай за меня свою младшую дочь, и ты будешь так же богат, как теперь беден.
Хозяин не знал, что и сказать. Конечно, хорошо бы разбогатеть, да ведь и дочку тоже жалко.
— Вот что, приходи через неделю в эту же пору, тогда я тебе дам ответ,— сказал хозяин.
Белый медведь ушёл, а хозяин вернулся в дом и рассказал всё, как было.
Услышала младшая дочка, что к ней сватается медведь, и залилась слезами. Но отец сказал ей, что никто её неволить не станет, и все опять занялись своим делом.
Только с той минуты бедная девушка не знала больше покоя.
Посмотрит на голодных и оборванных сестёр и братьев, и так у неё сердце защемит, что на всё, кажется, ради них готова.
А подумает о себе, о своей горькой участи, и еще сильнее сожмётся у неё сердце, и кажется, ничего-то ей не надо, только бы дома среди своих жить.
Прошла целая неделя.
— Ну, решай,— говорят ей отец с матерью,— что медведю ответить.
— Хорошо, пойду за него,— сказала младшая дочка.
Она постирала и заштопала свою одёжу, связала всё в узелок, принарядилась как могла и приготовилась в дорогу.
И вот в назначенный час белый медведь пришёл за невестой.
Девушка села к нему на спину, взяла в руки свой бедный узелок, и медведь понёс её неведомо куда.
Когда они были уже далеко от дома, белый медведь спросил:
— Не страшно тебе?
— Нет,— ответила девушка. И сама удивилась, что ей совсем не страшно.
— Держись только покрепче за меня,— сказал белый медведь.
И он побежал еще быстрее.
Наконец у подножия высокой горы медведь остановился.
Он ударил лапой по камню, и вдруг в горе появились узорчатые железные ворота. Ворота сами открылись, и белый медведь с девушкой вошли — да не куда-нибудь, а в чудесный дворец.
Все комнаты сияли серебром и золотом, а в огромной зале стоял накрытый стол. И чего только на нём не было! Даже поверить трудно, что бывает такое богатство!
Белый медведь усадил девушку за стол и дал ей серебряный колокольчик. Если ей захочется чего-нибудь, стоит позвонить в
