Бобик прибежал:
— Где кисель?
— Да вот у меня на спине. Облизывай.
Бобик давай ему спину облизывать.
— Ох и вкусный кисель! — говорит.
Потом они перенесли пирог на стол. Сами тоже на стол уселись, чтобы удобнее было. Едят и разговаривают.
— Тебе хорошо живётся! — говорит Бобик. — У тебя всё есть.
— Да, — говорит Барбос, — я живу хорошо. Что хочу, то и делаю: хочу — гребешком причёсываюсь, хочу — на телевизоре играю, ем и пью что хочу или на кровати валяюсь.
— А тебе позволяет дедушка?
— Что мне дедушка! Подумаешь! Это кровать моя.
— А где же дедушка спит?
— Дедушка там, в углу, на коврике.
Барбоска так заврался, что не мог уже остановиться.
— Здесь всё моё! — хвастался он. — И стол мой, и буфет мой, и всё, что в буфете, тоже моё.
— А можно мне на кровати поваляться? — спросил Бобик. — Я ни разу в жизни ещё на кровати не спал.
— Ну пойдем, поваляемся, — согласился Барбос. Они улеглись на кровать.
Бобик увидел плётку, которая висела на стене, и спрашивает:
— А для чего у вас здесь плётка?
— Плётка? Это для дедушки. Если не слушается, я его плёткой, — ответил Барбос.
— Это хорошо! — одобрил Бобик.
Лежали они на кровати, лежали, пригрелись, да и заснули. Не услышали даже, как дедушка с работы пришёл.
Он увидел на своей кровати двух псов, взял со стены плётку и замахнулся на них.
Бобик с перепугу выпрыгнул в окно и побежал в свою конуру, а Барбос забился под кровать, так что его даже половой щёткой нельзя было вытащить. До вечера там просидел.
Вечером вернулся домой кот Васька. Он увидел Барбоса под кроватью и сразу понял, в чём дело.
— Эх, Васька, — сказал Барбос, — опять я наказан! Даже сам не знаю за что. Принеси мне кусочек колбаски, если тебе дедушка даст.
Васька пошёл к дедушке, стал мурлыкать и тереться спинкой о его ноги. Дедушка дал ему кусочек колбаски. Васька половину съел сам, а другую половинку отнёс под кровать Барбоске.
Евгений Шварц
Рассеянный волшебник
Жил-был на свете один ученый, настоящий добрый волшебник, по имени Иван Иванович Сидоров. И был он такой прекрасный инженер, что легко и быстро строил машины, огромные, как дворцы, и маленькие, как часики. Между делом, шутя, построил он для дома своего чудесные машины, легкие как перышки. И эти самые машинки у него и пол мели, и мух выгоняли, и писали под диктовку, и мололи кофе, и в домино играли. А любимая его машинка была величиной с кошку, бегала за хозяином, как собака, а разговаривала, как человек. Уйдет Иван Иванович из дому, а машинка эта и на телефонные звонки отвечает, и обед готовит, и двери открывает. Хорошею человека она пустит в дом, поговорит с ним да еще споет ему песенку, как настоящая птичка. А плохого прогонит да еще залает ему вслед, как настоящий цепной пес. На ночь машинка сама разбиралась, а утром сама собиралась и кричала:
— Хозяин, а хозяин! Вставать пора!
Иван Иванович был хороший человек, но очень рассеянный. То выйдет на улицу в двух шляпах разом, то забудет, что вечером у него заседание. И машинка ему тут очень помогала: когда нужно — напомнит, когда нужно — поправит. Вот однажды пошел Иван Иванович гулять в лес. Умная машинка бежит за ним, звонит в звоночек, как велосипед. Веселится. А Иван Иванович просит ее:
— Тише, тише, не мешай мне размышлять.
И вдруг услышали они: копыта стучат, колеса скрипят. И увидели: выезжает им навстречу мальчик, везет зерно на мельницу. Поздоровались они.
Мальчик остановил телегу и давай расспрашивать Ивана Ивановича, что это за машинка да как она сделана. Иван Иванович стал объяснять. А машинка убежала в лес гонять белок, заливается, как колокольчик.
Мальчик выслушал Ивана Ивановича, засмеялся и говорит:
— Нет, вы прямо настоящий волшебник.
— Да вроде этого, — отвечает Иван Иванович.
— Вы, наверное, все можете сделать?
— Да, — отвечает Иван Иванович.
— Ну, а можете вы, например, мою лошадь превратить в кошку?
— Отчего же! — отвечает Иван Иванович.
Вынул он из жилетного кармана маленький прибор. — Это, — говорит, — зоологическое волшебное стекло. Раз, два, три!
И направил он уменьшительное волшебное стекло на лошадь. И вдруг — вот чудеса-то! — дуга стала крошечной, оглобли тоненькими, сбруя легонькой, вожжи повисли тесемочками. И увидел мальчик: вместо коня запряжена в его телегу кошка. Стоит кошка важно, как конь, и роет землю передней лапкой, словно копытом. Потрогал ее мальчик — шерстка мягкая. Погладил — замурлыкала. Настоящая кошка, только в упряжке. Посмеялись они.
Тут из лесу выбежала чудесная машинка. И вдруг остановилась как вкопанная. И стала она давать тревожные звонки, и красные лампочки зажглись у нее на спине.
— Что такое? — испугался Иван Иванович.
— Как что? — закричала машинка. — Вы по рассеянности забыли, что наше увеличительное зоологическое волшебное стекло лежит в ремонте на стекольном заводе! Как же вы теперь превратите кошку опять в лошадь? Что тут делать?
Мальчик плачет, кошка мяучит, машинка звонит, а Иван Иванович просит:
— Пожалуйста, прошу вас, потише, не мешайте мне размышлять.
Подумал он, подумал и говорит: — Нечего, друзья, плакать, нечего мяукать, нечего звонить. Лошадь, конечно, превратилась в кошку, но сила в ней осталась прежняя, лошадиная. Поезжай, мальчик, спокойно на этой кошке в одну лошадиную силу. А ровно через месяц я, не выходя из дому, направлю на кошку волшебное увеличительное стекло, и она снова станет лошадью.
Успокоился мальчик. Дал свой адрес Ивану Ивановичу, дернул вожжи, сказал: «Но!» И повезла кошка телегу.
Когда вернулись они с мельницы в село Мурино, сбежались все, от мала до велика, удивляться на
