доме.
Заполошно колотилось сердце, я весь взмок и тяжело дышал, как после долгой пробежки.
Очередной кошмар.
С того момента, как я перед шестым курсом получил от лорда задание, мне столько раз снились кошмары, что пора было к ним уже и привыкнуть.
Они прекратились только в середине июля, когда я осознал, в полной мере, что Волдеморт мертв и можно немного расслабиться или, по крайней мере, вдохнуть полной грудью. Поток новых забот закружил с головой, и, казалось, вытеснил из сознания пережитое.
Но, видимо, это была всего лишь временная передышка.
Сегодняшний сон был таким реальным, что при одной только мысли о том, что стоит заснуть, и он явится снова опять, я содрогнулся.
И какого боггарта мне приснилось… это?
Засыпая, я думал о Поттере.
И о том, что произошло на кухне в доме Снейпов.
Впрочем, что тут думать - бутылка рома произошла.
Не следовало злоупотреблять спиртным на голодный желудок. И уж точно не стоило, памятуя о последних своих желаниях с Поттером в главной роли, подходить к национальному герою так близко.
Так потерять над собой контроль - немыслимо и унизительно для аристократа. Тем более, что безрассудство себя даже не оправдало.
Правда, я думал, что Поттер сравняет меня с землей, нашлет какое-нибудь проклятие, или просто, совсем по-маггловски, заедет кулаком в нос.
И уж никак я не ожидал двух вещей.
Во-первых, я себе и представить не мог, что Поттер мне ответит, да еще как - даже сквозь алкогольные пары, затуманившие сознание, в памяти отпечатались и совершенно безумный взгляд, и расширенный зрачки, и тихий, едва слышный стон. А еще - бешеный стук сердца и эрекция, которая прекрасно чувствовалась даже через одежду. Конечно, можно было бы предположить, что сердце у него стучало от злости, а стонал Поттер просто от возмущения, но на что в таком случае списать возбуждение, я решительно не понимал.
И, во-вторых - тем, что Поттер позорно сбежал, он меня окончательно обескуражил. Полезь я с поцелуями к нему в школе - не досчитался бы нескольких зубов и, возможно, даже костей. А тут наш храбрый гриффиндорец, не побоявшийся пойти в одиночку в лагерь Волдеморта, просто убегает.
Не от самого ли себя бегаете, мистер Поттер?
Мысль обожгла своей новизной и неожиданностью и полетела дальше.
Как минимум, Поттеру было не противно, а это уже ошарашивало не хуже хорошего оглушающего заклятия. И преисполняло даже какой-то мелочной гордости - Поттер, определенно, меня хотел.
Осталось подумать, что же теперь делать с этим внезапно обретенным знанием.
В голове мелькнула быстрая мысль - воспользоваться ситуацией и затащить Поттера в постель, как я хотел еще недавно, - но я тут же отбросил ее как совершенно бредовую.
В том, что мимолетное влечение к национальному герою было всего лишь игрой гормонов, прихотью избалованного организма, я убедился еще первого сентября, после того, как провел несколько весьма увлекательных часов со смазливым полукровкой. И о Поттере до встречи у Снейпа, а точнее, до приснопамятной бутылки рома, не вспоминал.
Из чего следует, что хочу я Поттера исключительно выпив, когда мои мозги окончательно затуманиваются спиртным и отключаются. Встреча у Хоггарта, когда я впервые подумал о Поттере в подобном ключе - не в счет.
К тому же, если отбросить даже этот факт, остается еще одной «но», неоспоримое и непоколебимое - это же Поттер! Честь и гордость Британии.
То, что он один раз ответил на мой поцелуй, вовсе не означает, что в следующий раз он не применит ко мне заклинание из обширного списка запрещенных, которых, на самом деле, гораздо больше трех.
Так что, полагаю, наша небольшая шалость в Паучьем тупике ей и останется - если Поттер вообще хоть что-нибудь помнит.
В любом случае, он-то за продолжением вряд ли прибежит. Что насчет меня - на свете по-прежнему остается огромное количество симпатичных юношей и девушек, на любой вкус.
Успокоив себя этими мыслями и решительно задвинув воспоминания о вчерашнем инциденте на самую дальнюю полку сознания, я решил, что пора подниматься - за окном начинало светать.
На сегодня, несмотря на то, что на дворе была суббота, было запланировано несколько важных встреч.
Экстренная подготовка к Турниру продвигалась отлично, на конец октября было назначено торжественное открытие, на начало декабря - первое испытание. Казалось, что времени еще много и можно расслабиться, но мне, как никогда, хотелось, чтобы все прошло гладко - на кон было поставлено многое, и я не мог допустить неудачи. Не сейчас, когда мне всеми силами нужно вернуть былое расположение министерских работников и простых жителей.
МакГонагалл была не права, когда говорила, что невозможно добиться доверия деньгами. Она, при всем своем уме, смотрела на мир с гриффиндорской колокольни, а также с высоты своего возраста, и потому ошибалась - госпожа директор забыла, что у детей и подростков кумирами становятся не только те, кто, рискуя собой, спасает их жизни. Не меньшим почетом пользуются и те, кто обеспечивает им увеселения.
Мне необходимо завоевать любовь тех, кто сейчас учится в Хогвартсе. Когда-нибудь у меня будут свои дети, и мне вовсе не хочется отправлять их на учебу в другие страны только потому, что к их отцу в Британии относятся с презрением.
Дома родители могут говорить студентам обо мне все, что им заблагорассудится - но именно я, а не они, обеспечу детям Турнир Трех Волшебников. И, на этот раз, на нем не будет никаких Волдемортов.
Я откинул одеяло и поднялся, чуть ежась - в комнате было прохладно.
- Вилла, - негромко позвал я, зная, что домовиха услышит, даже если я буду отдавать приказы шепотом. - Ванну, чистую одежду, завтрак. И побыстрее.
* * *
- Мерлиновы яйца! - выругался я, сминая и отбрасывая в сторону очередной лист бумаги. С очередным, пикси его раздери, карандашным наброском Поттера.
Пол мастерской был уже основательно забросан шарами из смятой бумаги, напоминающими почему-то не тающие снежки.
На мольберте высилась незавершенная картина - трое братьев Певерелл. Игнотус был уже почти закончен, Кадм и Антиох - едва намечены. Картина мне очень нравилась, впервые за долгое время я творил что-то не на военную тематику, и я поднялся в мастерскую два часа назад для того, чтобы еще немного поработать.
Но работа над картиной застопорилась - не писалось, и все тут.
Промучившись с полчаса, я отложил кисточку и обратился к планшету и карандашу - мелкие карандашные или угольные наброски из головы всегда способствовали вдохновению.
Вот тут-то и обнаружилось, что у меня не идет картина, но зато отлично рисуется Поттер.
Сначала я решил, что это забавно. После пятого наброска, на котором Поттер непроизвольно получился полуголым, я нахмурился.
После восьмого, где Гарри совсем уж откровенно расстегивал застежку на собственных джинсах, я отшвырнул в сторону планшет и закурил, нервно перебирая пальцами свободной руки по подлокотнику кресла.
Что за наваждение!
Я даже не пил ничего крепче кофе на протяжении последних четырех дней.
И получалось, что либо я до сих пор не протрезвел с пятницы, либо…
Я затушил окурок и машинально достал следующую сигарету. Признаваться в этом не хотелось даже себе самому.
Либо я, в здравом уме и твердой памяти, хочу Поттера.
