сейчас не был уверен, что у меня получится затормозить и не свернуть себе шею.
«Ну что же ты, несколько секунд назад был уверен, что сможешь все, даже перевернуть мир, если захочется - а теперь, когда настало время действовать, пошел на попятную?»
Это другое. Нелепый риск в попытке доказать, что я могу себя перебороть.
«Так значит, все-таки не можешь?»
Порой беседовать с собой бывает исключительно полезно.
- Нет, - я вскинул голову, чувствуя, как где-то в животе собрался холодный колючий комок страха. - Не дождешься.
Я сел на метлу, сжал пальцы на полированном дереве - и оторвался от земли. Ветер засвистел в ушах, когда я направил метлу вниз, с обрыва, туда, где перекатывались глянцевые морские воды.
За одну секунду в голове пронеслись десятки панических мыслей, вспотели ладони, и сердце заколотилось, как бешеное.
Страх поднимался откуда-то изнутри, заполонял сознание и колотился в висках. Еще не поздно было бросить все это, развернуть метлу, признаться в том, что мне страшно, и просто полетать, без рисков и пике, но я упрямо падал вниз, не давая панике взять верх, выжидая нужный момент, чтобы рвануть метловище на себя.
И когда до неминуемого столкновения с водной гладью остались считанные мгновения, я взмыл вверх, к солнцу, слепящему глаза, яркому небу, рваным клочьям облаков - и хрипло рассмеялся от облегчения.
Напряжение отступало, скатывалось волной мурашек, сердце успокаивалось, и ледяная ладонь страха наконец-то разжалась.
Я летел над морем, над зелеными холмами, над древним замком с изъеденными временем стенами - и вдруг понял, о чем твердили мне и Поттер, и мама, и Астория.
Я могу жить так, как мне хочется. Заниматься тем, что доставляет мне удовольствие, не оглядываясь на общественное мнение или мнение моего отца.
Невозможно постоянно бегать от себя самого. Невозможно всегда прятаться за масками, не рискуя растерять по дороге все то, что делает меня не только Малфоем, единственным наследником своей семьи - но еще и Драко, обычным человеком со своими желаниями и слабостями.
Невозможно, черт побери, прожить одновременно несколько жизней.
Впервые в жизни перешагнув через свой страх, я понял - не будет никакой помолвки ни с Асторией Гринграсс, ни с кем-либо еще, пусть даже отец рассвирепеет и лишит меня наследства и денежного обеспечения. Не будет Октавия Краста - давно пора снять эту маску, за полгода осточертевшую до зубовного скрежета.
И Саламанки, возможно, не будет тоже. Я отправлюсь учиться, - я прекрасно понимал, что это нужно, обязательно нужно, - но туда, куда захочу сам. Университет Саламанки - прекрасное место, однако стоит рассмотреть и другие варианты, а не безоговорочно верить отцу, слишком любящему навязывать свою точку зрения и свое видение жизни.
- У тебя очень странное выражение лица, - заметила Астория, когда мы приземлились на побережье. - Как будто ты что-то задумал.
- Я должен сказать тебе спасибо, - хмыкнул я. - Если с родителями совсем все плохо будет, и потребуется помощь - пиши.
- Мне почему-то кажется, что тебе самому может потребоваться помощь, - она лукаво улыбнулась.
- Возможно. Но я не один. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.
- Удачи, - очень серьезно сказала Астория.
- Знаешь… будь все немного по-другому, я сейчас всерьез бы сделал тебе предложение, - усмехнулся я.
- Мы всегда можем быть друзьями. Говорят, неприятности сближают, - отозвалась Астория, присев на нагретый солнцем камень. - Нет, все-таки у тебя очень странное лицо. Пожалуй, мне стоит подписаться на всю желтую прессу, какую я только смогу отыскать.
* * *
Гринграссы уехали к вечеру. А через три дня, после ужина, мне пришло письмо от Астории.
«Мне показалось, что ты захочешь об этом узнать», - было написано на листе пергамента. Вместе с запиской в конверте оказались аккуратно вырезанные страницы из журнала.
Первое, что пришло в голову, стоило прочитать записку - Поттер. Неужели опять что-то случилось? Я уже лихорадочно развертывал листки, когда сообразил, что Астории неоткуда знать обо мне и Поттере, если, конечно, он не решил послать к драклу наш последний разговор и объявить, что уже полгода спит с Драко Малфоем.
Зная импульсивный характер Поттера, этого вполне можно было ожидать.
Но все оказалось куда проще - в журнале были напечатаны фотографии с субботней вечеринки.
Тщательно отобранные кадры, в которых мы с Асторией кружились в танце и о чем-то разговаривали, смеясь и улыбаясь.
И - я не поверил своим глазам - комментарии от Люциуса Малфоя. «Эксклюзивно, только для нашего журнала».
Я судорожно выдохнул, пытаясь справиться с собой и не начать громко и нецензурно выражаться на весь дом. Издание было явно английское, какой-то из тех журналов, которые, в числе прочих, выписывает себе на дом Поттер.
Выписывает. На дом. Поттер.
- Твою мать… - пробормотал я, подхватил листки и отправился в кабинет.
* * *
- Что это? - я положил перед оцтом вырезку из журнала. - Какого черта?
- Да брось, - отец и бровью не повел, кинув взгляд на снимки и статью, чем полностью убедил меня в том, что приложил к ним руку. - Это всего лишь сплетни.
- Мне бы хотелось узнать, - холодно сказал я, старательно выговаривая слова. - Какого лысого боггарта ты делаешь заявления, согласно которым выходит, будто помолвка между мной и Асторией Гринграсс - уже решенное дело?
- Мне казалось, мы об этом уже разговаривали, - пожал плечами отец. - Вы ровня, оба молодые, красивые, ее отец мой старый знакомый…
- Может быть, стоило для начала спросить мое мнение, прежде чем выступать на публике?
- Я не понимаю, с чего ты так завелся, - он достал кисет и принялся неторопливо набивать табаком трубку. - Это всего лишь статья в газете, обыкновенные сплетни неуемной журналистки. Это же Скитер. Или… - он вдруг сощурился, - ты боишься, что кто-то прочтет и неправильно поймет?
Порой Люциус Малфой может быть просто чертовски проницательным.
Я зло скрежетнул зубами, и отец помрачнел, правильно истолковав реакцию.
- Мне остается только надеяться, что ты не свяжешься с какой-нибудь грязнокровкой, - взгляд у него стал ледяным.
- Что, даже если и так? - я с вызовом посмотрел на отца.
Он помолчал немного. Отложил трубку и переплел пальцы, как всегда делал, когда хотел прочитать одну из своих знаменитых лекций на тему долга и семейной чести.
- Возможно, ты забыл, Драко, что являешься единственным наследником древнего чистокровного рода. И что, в связи с этим, у тебя есть обязательства.
- Не волнуйся, - процедил я, чувствуя, как медленно накатывает бешенство. - Ты никогда не дашь мне позабыть об этом.
- Очень хорошо, - кивнул отец. - И, надеюсь, ты понимаешь, что не можешь вести себя так, как тебе заблагорассудится. Пока ты учился в школе, я сквозь пальцы смотрел на твои выходки - в конце концов, ты был ребенком. Но сейчас ты уже не ребенок, в прошлом году ты достиг совершеннолетия, и теперь обязан задумываться о своих поступках. И о том, как они выглядят со стороны. Я понимаю, ты молод и впечатлителен, и, наверное, думаешь, что ничего не может быть лучше и благороднее любви - но послушай меня. Ты не можешь связаться с девкой, чей статус намного ниже твоего, в том числе и статус крови, и…
- Очнись, - прервал я поток наставлений. - Статус крови? Вы проиграли свою войну, отец, мир изменился
