Стихи и эссе

Повели ему непотребные извращения, будь расточителен:
Сниспошли нам власть и свет, и монаршьей руки касанье,
Исцеляющее невыносимый нервный зуд и расставанье
С грудью матери; излечи лжеца тонзилит
И плевы заросшей разрыв, пусть закон запретит
Снова и снова тебя приветствовать горячо
И, постепенно, малодушных стансы исправь, а еще
Тех, кто в психушке, покрой лучами, чтобы взамен,
Замеченные, они изменились, став лучше от перемен.
Огласи каждого целителя, в городе, отделив от толпы,
Или в сельских домах, тех, что в конце тропы;
Сравняй с землей дом мертвых и лучезарно взгляни
На новые стили в архитектуре и сдвиги в сердцах им сродни.

ПЛАЧ НИЩИХ[97]

'О, чтоб двери открыться и — билет с золотым обрезом,
Отобедать с Лордом Елдой и графиней Асматкой и да не остаться тверезым,
Чтоб кувыркаться, чмокаться смачно и ростбиф румянить железом'.
       Плакались шесть калек молчащей статуе,
           Нищие калеки.

'Чтобы Гарбо и Клеопатра, со мной непутевой, в океане перьем
На живца ловили, играли, балдели в то время, когда с лучом первым
Петух захлебнется криком, как рты наши ихней спермой'.
       Плакались шесть калек молчащей статуе,
           Нищие калеки.

'Чтоб шею вытянув, среди желтых лиц стоять, на зеленом дерне
На арабскую стать полагаясь, каурых, соловых и черных,
Предвидя места их, не то что с биноклями дурни'.
       Плакались шесть калек молчащей статуе,
              Нищие калеки.

'Чтоб паперти этой превратиться в палубу и в парус плутовке-холстине
И свиньей за святым с колокольчиком, вслед нежному бризу по сини
К островам прохладным, тенистым, где огромны дыни'.
       Плакались шесть калек молчащей статуе,
              Нищие калеки.

'Чтоб эти лавки обернулись к тюльпанам на садовом ложе,
Чтоб мне костылем моим дать каждому купцу по роже,
Когда из цветка его лысая голова торчит, подлого этого и того тоже'.
       Плакались шесть калек молчащей статуе,
              Нищие калеки.

'Чтоб дыра в небесах и чтоб Петр появился и Павел,
Чтоб святой удивлял наглеца — гляди-ка, никак, дирижабль,
Чтоб всем попрошайкам одноногим он и второй ноги не оставил'.
       Плакались шесть калек молчащей статуе,
              Нищие калеки.

ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ[98]

Он совершенства искал; и, понятную для всех,
Он изобрел поэзию; как на ладони
Безрассудство людей было открыто ему, но не
Менее он интересовался делами армии и флота.
Когда он смеялся, почтенных сенаторов разбирал смех
И дети умирали на улицах, когда плакать ему была охота.

ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ[99]

Он совершенства искал; и, понятную для всех,
Изобрел поэзию; безрассудства людей
Он знал, как свои пять пальцев, но, сильней
Его интересовали дела армии и флота.
Когда он смеялся — почтенных сенаторов разбирал смех,
И дети умирали на улицах, когда плакать ему была охота.

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ БЛЮЗ[100]