Краткий очерк истории философии

действительности не есть творец истории. Современная наука опровергает идеализм, и в частности философию Канта и неокантианцев. «Перенесемся, — писал Плеханов, — мысленно в ту эпоху, когда на земле существовали только весьма отдаленные предки человека, — например, во вторичную эпоху. Спрашивается, как обстояло тогда дело с пространством, временем и с причинностью? Чьими субъективными формами были они в то время? Субъективными формами ихтиозавров? И чей рассудок диктовал тогда свои законы природе? Рассудок археоптерикса? На эти вопросы философия Канта не может дать ответа. И она должна быть отвергнута, как совершенно несогласимая с современной наукой».

Позитивисты и некоторые другие идеалисты утверждали, что поскольку каждый шаг в усовершенствовании орудий труда требует новых усилий человеческого ума, то ум есть главный двигатель исторического прогресса. Плеханов опровергал и эту точку зрения идеализма, доказывая, что, действуя на природу, человек изменяет свою собственную природу. Он развивает все свои способности, в том числе и способность к «деланию орудий». Но в каждое данное время мера этой способности определяется мерой уже достигнутого развития производительных сил. «Раз орудие труда становится предметом производства, самая возможность, равно как большая или меньшая степень совершенства его изготовления, целиком зависит от тех орудий труда, с помощью которых оно выделывается».

Плеханов проводит четкое различие между законами мышления и законами объективного мира, в то же время не допуская отрыва этих двух рядов законов друг от друга, доказывая первичность объективных законов по отношению к их отражениям в сознании человека. «Что в развитии человеческой мысли, — говорит Плеханов, — точнее сказать, в сочетании человеческих понятий и представлений, есть свои особенные законы — этого, насколько нам известно, не отрицал ни один из „экономических“ материалистов (так именовали народники марксистов. — Авт.). Никто из них не отождествлял, например, законов логики с законами товарного обращения. Но тем не менее ни один из материалистов этой разновидности не находил возможным искать в законах мышления последней причины, основного двигателя умственного развития человечества. Именно это-то отличает в выгодную сторону „экономических материалистов“ от идеалистов и особенно от эклектиков».

Вопросы теории познания в сочинениях Плеханова. Вслед за Марксом и Энгельсом Плеханов защищает материалистическое положение о том, что человечеству под силу познать мир и это познание способно привести к объективной истине. Наше познание, говорит Плеханов, содержит в себе противоречие, ибо достигнутый в данный момент человечеством уровень знаний не окончательный и знания об окружающей нас действительности будут расширяться в ходе развития общества и науки. Но противоречия отнюдь не отрицают объективной истины, а ведут к ней. Открытия Коперника и Дарвина, открытия Маркса — образцы объективной истины.

Плеханов не рассматривал объективную истину как мертвую догму, как истину «в последней инстанции»; истина для него — процесс. «Но ведь не остановится же человеческая мысль на том, что вы называете открытием или открытиями Маркса?» — спрашивали Плеханова. «Конечно, нет… — отвечает он. — Она будет делать новые открытия, которые будут дополнять и подтверждать эту теорию Маркса, как новые открытия в астрономии дополняли и подтверждали открытие Коперника».

Критикуя попытки ревизионистов соединить «кусочки» вульгаризированного ими материалистического понимания истории с кантианским или позитивистским идеализмом в решении основного вопроса философии, Плеханов доказывал, что все стороны миросозерцания Маркса самым тесным образом связаны между собой. Нельзя поэтому произвольно удалять одну из них и заменять ее теми или иными взглядами, выхваченными из совершенно другого мировоззрения.

Слабые стороны и ошибки в философских взглядах Г. В. Плеханова. Плеханов отстаивал научно-материалистическое мировоззрение марксизма в борьбе с буржуазной философией и ревизионизмом. Но в его работах, особенно в меньшевистский период деятельности, были слабые стороны и ошибки в изложении и толковании диалектического материализма. Эти слабые стороны, проявившиеся еще в первый период его марксистской деятельности (1883–1903 гг.), состояли, во-первых, в том, что вследствие длительного отрыва от практики российского рабочего движения и одностороннего увлечения опытом западноевропейских партий II Интернационала он не мог последовательно, конкретно-исторически применить материалистическую диалектику к стратегии и тактике русской революции. Он не видел, что в конце XIX в. центр революционного движения перемещается с Запада в Россию, что российский пролетариат становится руководящей силой буржуазно-демократической революции, и недооценил союз рабочего класса с крестьянством в русской революции. Во-вторых, Плеханов недооценил диалектику как теорию познания марксизма и не сумел последовательно применить ее к науке, к новейшей революции в естествознании конца XIX — начала XX в.

Плехановым были допущены отдельные ошибки и в изложении теории познания диалектического материализма. Так, в одном из примечаний к первому русскому изданию книги Энгельса «Людвиг Фейербах…» Плеханов пишет: «Наши ощущения — это своего рода иероглифы, доводящие до нашего сведения то, что происходит в действительности. Иероглифы не похожи на те события, которые ими передаются. Но они могут совершенно верно передавать как самые события, так — и это главное — и те отношения, которые между ними существуют». Позднее он высказал аналогичные суждения в статьях против Бернштейна и других неокантианцев.

Эти ошибочные утверждения Плеханова, согласно которым человеческие ощущения дают не отражения объективно существующих вещей, а лишь «иероглифы», «условные знаки», говорят о том, что Плеханов в то время некритически относился к теории символов Гельмгольца (сторонником которой Плеханов ошибочно считал Сеченова). Хотя Плеханов не стоял на позициях агностицизма и не был создателем теории «символов» («иероглифов»), но эта его ошибка в изложении теории познания диалектического материализма была уступкой агностицизму. В. И. Ленин в труде «Материализм и эмпириокритицизм» подверг эту ошибку справедливой критике, так же как и неточную, ошибочную формулировку Плеханова о том, как понимать опыт. Защищая философский материализм от «новых» его критиков, Плеханов не обратил должного внимания на указание Энгельса о том, что материализм принимает новую форму с каждым новым, составляющим эпоху открытием в естествознании.

В 1904 г., при подготовке второго издания книги «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», Плеханов писал: «…современное естествознание опровергает именно идеализм, а не диалектику. Поскольку диалектика сама становится материалистической, как это мы видим у Маркса и Энгельса, она всецело представляет собой тот самый метод, которым пользуются современные науки о природе и об обществе, — естествознание и социология. Но современные натуралисты и социологи чаще всего пользуются своим методом бессознательно и потому сами не имеют надлежащего понятия ни о нем самом, ни о его великом значении». Эта правильная мысль Плеханова, однако, не нашла дальнейшего развития в его работах. В отличие от В. И. Ленина Плеханов недооценивал опасности идеалистических течений в естествознании, не подвергал их критике в своих трудах по философии, что, несомненно, уменьшало действенность и силу его борьбы с «новейшим» философским идеализмом.

В меньшевистский период своей деятельности Плеханов, критикуя российских махистов, среди которых наряду с меньшевиками Валентиновым, Юшкевичем и другими были и некоторые большевики (Богданов, Луначарский и др.), пытался нанести фракционный ущерб большевизму, необоснованно сближая махистскую философию с большевистской тактикой.

политическое грехопадение Плеханова после II съезда РСДРП — его переход к меньшевикам с конца 1903 г. и особенно его социал-шовинистическая позиция в годы первой мировой войны — было связано с тем, что Плеханов не понял характера новой исторической эпохи — эпохи империализма и пролетарских революций, не понял руководящей роли пролетариата в революциях новой эпохи. Тактический оппортунизм Плеханова после 1903 г., его попытки примирить революционеров-большевиков с меньшевиками-оппортунистами (хотя он и выступал против ликвидаторов, за сохранение марксистской партии) порой накладывали отпечаток на его философские взгляды, приводили к отступлениям от