Наряду с неокантианством и позитивизмом в буржуазной философской мысли последней четверти XIX в. все более усиливается иррационалистическая струя, имеющая свои идейные истоки главным образом в философии Шопенгауэра.
В этот период в кругах реакционной буржуазии, особенно немецкой, значительный успех имела пессимистическая философия
«Философия жизни» отличается от позитивизма прежде всего воинствующим иррационализмом, выражающимся не только в отрицании познавательного значения разума с его логическими формами и категориями, но и в признании мира, человека и его истории иррациональными по своей природе. Второе отличие «философии жизни» от позитивизма состоит в том, что она сосредоточивает свое внимание преимущественно на вопросах истории, общественной жизни, культуры и пытается создать широкое, всеохватывающее мировоззрение, противопоставив его научному, материалистическому мировоззрению. Если позитивисты отвергали коренные мировоззренческие вопросы как «метафизику», то «философы жизни» выдвинули на первый план именно проблемы мировоззрения, «вечные вопросы» о смысле жизни и истории, о природе всего сущего Они обвиняли позитивистов и неокантианцев в абстрактном формализме, в забвении потребностей жизни и практики, в извращении природы человека и в превращении его в сухое рассудочное существо.
Но за выпадами «философов жизни» против позитивизма и одностороннего интеллектуализма скрывалось восстание против разума и науки вообще. Выдвинутая ими ложная дилемма «разум или жизнь» решалась в пользу иррационалистического истолкования «жизни», открыто или замаскированно отвергающего научное познание и прославляющего неразумную волю, инстинкт, бессознательные порывы и иррациональную интуицию.
Волюнтаризм Ф. Ницше. Ницшеанство возникло как реакция наиболее агрессивных слоев германской буржуазии и юнкеров на Парижскую коммуну, на распространение идей социализма и победу марксизма в рабочем движении, на рост организованности рабочего класса.
А. М. Горький так оценивал общественную роль ницшеанства: «История „болезни“ капитализма начинается почти немедленно вслед за тем, как только буржуазия вырвала власть из обессилевших рук феодалов. Можно считать, что первым, кто отметил эту болезнь и отчаянно закричал о ней, был Фридрих Ницше, современник Карла Маркса… В те годы, когда Маркс научно и неопровержимо обосновал неизбежность гибели капитализма, неизбежность власти пролетариата, — Ницше, с яростью больного и устрашенного фанатика, проповедовал законность и безграничие власти „белокурой бестии“».
философское учение
Исходный пункт философствования Ницше — признание того, что жизнь современной Европы протекает в «страшной напряженности противоречий» и клонится к упадку. «Вся наша европейская культура… — пишет он, — как бы направляется к катастрофе». Признаки и симптомы этого упадка Ницше видит во всеобщем ослаблении духовной жизни, в распространении пессимизма, в повальном увлечении декадентскими идеями, в утрате веры в почитавшиеся прежде духовные ценности — одним словом, в нигилизме, сделавшемся знамением века. Ницше хочет преодолеть этот нигилизм и дать своему классу новое, оптимистическое учение Но пессимизм и нигилизм, охватившие значительную часть буржуазной интеллигенции в конце XIX в., в конечном счете были отражением кризиса иллюзий о безмятежном гармоничном развитии капиталистического общества, разрушенных революционными выступлениями пролетариата. Новые надежды, возникшие в связи с появившимися признаками наступления эпох и империализма, были обманчивы, они не могли дать никаких действительных оснований для оптимизма. Поэтому философия Ницше, претендовавшая на то, чтобы преодолеть декаданс и дать новую веру господствующему классу, сама была лишь выражением упадка.
Разумеется, Ницше не видит и не хочет видеть могучего духовного подъема, связанного с выходом пролетариата на сцену политической и культурной жизни, с формированием его классового самосознания, с утверждением марксизма как его научного мировоззрения. Для Ницше, как идеолога реакционной буржуазии, существует лишь буржуазная культура, упадок которой воспринимается и изображается им как утрата общечеловеческих ценностей, как надвигающаяся гибель всей культуры вообще.
В основе философского учения Ницше лежат скептицизм и биологический волюнтаризм. Учение Шопенгауэра о космическом значении воли Ницше интерпретировал в терминах модного в его время биологизма, которому отдали дань и махисты. Ницше довел релятивизм «биолого-экономической» теории познания до предела, до превращения ее в иррационалистический фикционализм. Реакционные тенденции субъективно-идеалистической философии последней четверти XIX в. оказались собранными в его учении в один узел.
Центральное понятие всей философии Ницше — жизнь. Это понятие в «философии жизни» столь же расплывчато и неопределенно, как понятие «опыт» в махизме. Жизнь понимается то как биологическое явление, то как общественная жизнь, то как субъективное переживание. «Философия жизни» постоянно смешивает различные значения этого понятия, обеспечивая себе возможность не только переходить с точки зрения откровенного субъективного идеализма на позиции мнимой объективности, но и претендовать на преодоление «односторонности» материализма и идеализма. У Ницше «жизнь» и ее носитель — организм выдвигается как некая нейтральная — нематериальная и неидеальная — «третья реальность».
Иррационализм и скептицизм Ницше. Основа жизни, по Ницше, — это воля; жизнь есть проявление, объективизация воли, но не абстрактной мировой воли, как у Шопенгауэра, а конкретной, определенной воли — воли к власти. «Жизнь, — говорит он, — это воля к власти», которая понимается прежде всего как инстинктивное иррациональное начало, которому подчинены мысли, чувства и поступки человека. Человек изображается Ницше как по природе своей иррациональное существо, которое живет инстинктами, бессознательными побуждениями. «Воле к власти» Ницше придает значение, выходящее за пределы жизни, рассматривает ее как космическое начало, основу и движущую силу мирового процесса.
В противовес научному, материалистическому взгляду на мир Ницше выдвигает мистическую, иррационалистическую фантазию. Весь мир Ницше изображает как бушующее море энергии, как «становление», содержание которого составляет борьба «центров силы», или «пунктуации воли», постоянно увеличивающих или теряющих свою власть. Мир — вечное становление без начала и без конца. Оно не приводит ни к чему ставшему, не подчиняется никаким законам, происходит без направления и цели. Это бессмысленный хаос, игра сил, возникающих из окружающего небытия и погружающихся в него, «процесс, не ведущий никуда».
Ницше утверждает, что становящийся мир непознаваем. Наш аппарат познания, выработанный в ходе эволюции, предназначен не для познания, а для овладения вещами в целях биологического выживания и укрепления воли к власти.
Необходимость ориентироваться в «сутолоке чувственных впечатлений» и предвидеть их течение заставляет нас искать постоянство в окружающем мире, облекая его в устойчивые формы «Жизнь построена на предпосылке веры в нечто устойчивое и регулярно возвращающееся…» Но именно потому, что мир есть абсолютное становление и изменение, любая интерпретация его, предполагающая определенность и устойчивость, оказывается, согласно Ницше, по существу ложной. Доводя до логического конца агностицизм позитивистов и субъективного идеализма вообще, Ницше утверждает, что все научные понятия, которыми мы пользуемся для объяснения мира, — это созванные нами фикции. Нет ни «субстанции», ни «вещи», ни «материи», ни «сознания»; все это выдумки, фикции, не имеющие
