Краткий очерк истории философии

Развитие теории электромагнетизма в последней трети XIX в. привело к дальнейшему расширению применения систем дифференциальных уравнений и внедрению в теоретическую физику еще более необычного, более опосредованно связанного с опытом математического аппарата, (например, тензорного анализа).

Рост применения математики в физике есть прямой показатель ее прогресса; математика колоссально расширяет возможности познания законов природы, раздвигает рамки научного предвидения. Но в этом прогрессивном явлении заключена известная опасность, особенно для лиц, специализирующихся на приложении математики к физике. Ученые начинают видеть свою задачу не в том, чтобы отобразить реальный процесс, а в том, чтобы изобрести «удобную» математическую схему, которая возможно более просто «описала» бы совокупность имеющихся опытных данных. Например, Оствальд, Мах и некоторые другие ученые отрицали существование атомов в конце XIX в. потому, что системы дифференциальных уравнений в термодинамике можно было составить и без атомистических представлений. «Крупный успех естествознания, — писал Ленин, — приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материи математиками. „Материя исчезает“, остаются одни уравнения. На новой стадии развития и, якобы, по- новому получается старая кантианская идея: разум предписывает законы природе».

Вторая причина, обусловившая появление «физического идеализма», — крутая ломка представлений в физике конца XIX — начала XX в. и связанное с ней распространение идей релятивизма. Коренные изменения в физической теории были прежде всего связаны с развитием двух ее ветвей: теории электромагнитных процессов и атомистики. До конца XIX в. физики были убеждены в универсальной значимости законов классической механики Галилея — Ньютона. Ее считали долгое время полностью приложимой не только к обычным телам, но также к электричеству и гипотетическому эфиру — невесомой и непрерывной среде, передающей электрическое и магнитное взаимодействие тел. Физика XIX в. верила в то, что все процессы в природе рано или поздно можно будет свести к механическому взаимодействию мельчайших частиц, как-то: атомов, частиц эфира и т. д.

К концу XIX в. гипотезу механического эфира пришлось отбросить, ее место заняло представление об электромагнитном поле, колебаниями которого оказались столь различные на первый взгляд явления, как видимый свет, радиоволны и открытые на пороге нового века лучи Рентгена. Были открыты неожиданные свойства этого поля. В опытах Лебедева было подтверждено предсказание теории о давлении света; этим было доказано, что электромагнитное поле имеет массу. Разрушено было также одностороннее представление о непрерывности поля: в 1900 г. Планк для объяснения процесса излучения ввел представление о распространении света определенными порциями, квантами, т. е. о прерывности поля наряду с его непрерывностью. Неприменимость к полю представлений классической механики ярче всего проявилась в очень точных опытах Майкельсона, обнаружившего еще в 1881 г., что обычное правило сложения скоростей для света нарушается. Над объяснением этого «диковинного» факта физики бились около четверти века; только в 1905 г. Эйнштейн в частной теории относительности разрешил этот вопрос, пересмотрев самые основы классической механики — ее представления о пространстве и времени. Время и пространство считались в ньютоновской механике абсолютными, не зависящими от движения тела и не связанными друг с другом. Теория относительности при объяснении процессов электромагнетизма пришла к другому выводу, выходящему по своему значению далеко за пределы электродинамики, а именно что время и пространство взаимосвязаны и что они относительны — в том смысле, что зависят от взаимного движения тел (но не в смысле зависимости от сознания человека).

Таким образом, развитие теории электромагнетизма и теории относительности привело к крушению представлений об универсальности законов механики, к краху механической картины мира.

С другой стороны, не успела еще заглохнуть оппозиция консерваторов от науки, отрицавших реальность атомов, как открытие радиоактивности (1896) и электрона (1897) поставило в порядок дня науки вопрос о внутреннем строении атома. Радиоактивное излучение свидетельствовало о наличии внутри атома колоссальных, пока еще не изученных источников энергии и о превращаемости химических элементов, например радия в гелий и свинец. При исследовании электронных пучков было найдено, что масса электрона изменяется при изменении скорости его движения. Появились первые теории атома, предполагавшие, что атом, будучи в целом электрически нейтральным, состоит из отрицательных и положительных электронов. Вскоре после выхода в свет книги Ленина Резерфорд доказал, что носитель положительного заряда в атоме не положительный электрон, а атомное ядро. Все эти открытия вошли в противоречие с устоявшимися механистическими представлениями о неизменности атома и постоянстве массы.

Замечательной попыткой соединения электродинамики и атомистики явилась электронная теория Лоренца. Эта теория исходила из того, что атом состоит из отрицательно и положительно заряженных электронов, а поскольку все тела состоят из атомов, то предполагала, что все явления мира сводятся к электричеству. В этом плане электронная теория попыталась дать ответ и на вопрос о природе массы, утверждая, что масса электрона (а значит, и масса вообще) имеет целиком электромагнитный характер, т. е. определяется взаимодействием между электронами, носителями электрического заряда, и электромагнитным полем, которое создается их движением. Иначе говоря, электронная теория дала новую, электромагнитную картину мира вместо механической картины, господствовавшей в XIX в.

Электромагнитная картина мира в последующем не удержалась, поскольку свести все качественно различные физические явления к электромагнитному полю не удалось, но эта теория сыграла огромную роль в крушении старого, механистического воззрения на природу.

Таким образом, за короткий срок, особенно за последнее десятилетие перед выходом в свет «Материализма и эмпириокритицизма», в физике произошла подлинная революция. В период ломки старых представлений, когда конечный результат этой ломки предугадать было нельзя, ясное представление о масштабах революции в науке составить было трудно. В такие периоды легко сбиться на релятивизм, т. е. на одностороннее отрицание всех старых принципов, на точку зрения полного «краха» старых принципов, от которых остаются будто бы одни «руины».

При незнании диалектики релятивизм может вести и к идеализму, и именно таков был путь к нему большинства «физических» идеалистов начала XX в. Ленин писал о выдающемся французском ученом А. Пуанкаре: «Ломка самых основных принципов доказывает (таков ход мысли Пуанкаре), что эти принципы не какие-нибудь копии, снимки с природы, не изображения чего-то внешнего по отношению к сознанию человека, а продукты этого сознания».

Таковы две основные причины «физического идеализма», коренящиеся в развитии самой физической науки. При других социальных условиях эти причины могли бы вызвать отдельные ошибки у отдельных ученых, но не привести к появлению школы «физического идеализма», к кризису в физике.

Когда физика добралась до глубин материи, где диалектический характер процессов природы уже нельзя было игнорировать, старый, механистический и метафизический материализм как философская основа ее развития вошел в противоречие с новыми фактами и представлениями. Это противоречие может быть разрешено только переходом физиков на позиции материализма диалектического, который к рассматриваемому времени существовал уже более полувека. Диалектический материализм давал выход из затруднений, в которые попала физика начала XX в., не оставляя места для идеалистического толкования философских проблем физики.

Но марксистская диалектика была для физиков того времени, воспитанных в духе буржуазного мировоззрения, «книгой за семью печатями». Подавляющая масса физиков в начале XX в. (так же как и в XIX в.) продолжала придерживаться материалистических взглядов на природу. Такие выдающиеся ученые, как Больцман, Планк, Ланжевен, Томсон, Умов, Лебедев, и многие другие вели активную борьбу с «физическим идеализмом», отстаивая материалистическое понимание природы и самой физики как отображающей существующий мир науки, теории которой имеют значение объективных истин. Однако материализм ученых-физиков того времени был материализмом метафизическим, а у большинства ученых, поскольку они не связывали его сознательно с материализмом как философским направлением, к тому же материализмом стихийным. Немалая часть ученых — физиков, биологов и т. д., будучи на деле