Краткий очерк истории философии

Задачу знания Юм видел не в адекватном познании бытия, а в способности быть руководством для практической ориентировки. При этом единственным предметом достоверного знания и доказательства Юм считает объекты математики — количество и число; все другие объекты исследования относятся только к фактам связи, которые не могут быть доказаны логически, а выводятся исключительно из опыта. Настаивая на опытном происхождении суждений о существовании, Юм самый опыт понимает идеалистически. По Юму, действительность — это поток «впечатлений». Причины, порождающие в нас эти «впечатления», принципиально непознаваемы. Мы не можем также знать, существует ли внешний мир. Существуют, по мнению Юма, впечатления наших чувств («ощущений») и впечатления внутренней деятельности души («рефлексии»). От этих двух видов первоначальных впечатлений зависят идеи памяти и идеи воображения. Ни одна идея не может быть образована без предшествующего ей впечатления. Память воспроизводит идеи в том порядке, в котором они получались. Напротив, в воображении идеи вступают в свободные сочетания.

Все устанавливаемые опытом отношения сводятся к причинности как к своей основе. По Юму, отношение между причиной и действием не может быть выведено ни интуитивно, ни путем логического анализа и доказательства. Прежний опыт может давать прямые и достоверные сведения только о тех объектах и том времени, которые относятся к прошлому. Но из того, что одно явление предшествует другому, нельзя выводить, будто одно из них — причина, другое — действие. Кто умозаключает по схеме: «После этого, стало быть, вследствие этого» (post hoc ergo propter hoc), тот делает логическую ошибку. Даже самое частое повторение связи событий во времени не дает знания той скрытой силы, с помощью которой один объект производит другой.

Возможно, говорит Юм, причинная связь и существует. Возможно, что из двух событий, следующих одно за другим во времени, предыдущее событие действительно есть причина, а последующее — действие этой причины. Но так ли это или не так — установить невозможно. Причинная связь, если она существует, непознаваема. Несмотря на ее непознаваемость, люди склонны делать заключения от наблюдавшихся в прошлом действий некоторых объектов к подобным же действиям этих объектов в будущем. Люди не только знают из опыта, что вслед за весной наступает лето, вслед за летом — осень, а вслед за осенью — зима. Они действуют, будучи уверенными, что та же последовательность времен года повторится и в будущем.

Почему люди поступают таким образом? Каким принципом они при этом руководствуются? По Юму, это результат привычки. В привычке Юм видит основание всех заключений из опыта, мерило и руководство человеческой жизни. Только привычка связывает или ассоциирует единичные идеи, из которых состоит наше восприятие Вселенной. Но как ни могущественна сила привычки, действие ее никогда не может превратить наше ожидание некоторого порядка или последовательности событий в достоверность подлинного знания. Таким образом, итогом философии Юма оказывается скептицизм: убеждение в человеческой слепоте и слабости есть результат всей философии.

Поток наших впечатлений, утверждает Юм, не хаотичен. Не все представления, или впечатления, для нас равноценны: некоторые объекты представляются нам яркими, живыми, устойчивыми; этого вполне достаточно для практической ориентировки в мире. Источником уверенности служит не теоретическое знание, а вера. Как существо теоретизирующее, человек несведущ и бессилен, но как существо практическое, действующее, он обладает в чувстве веры достаточными гарантиями для успешности своих практических действий.

Итак, в теории Юм — агностик, на практике он защищает точку зрения обычного буржуазного «здравого смысла». Но это — противоречие, неизбежное для всякой философии субъективного идеализма.

В соответствии с изложенными принципами скептицизма Юм строит свое учение о бытии, космологию, психологию, теорию познания, этику и философию религии. В онтологии (учении о бытии) он отрицает существование категории субстанции и сводит идею субстанции к идее совокупности отдельных качеств. В космологии Юм критикует все космологические системы, выдвинутые развитием философии. Психическую жизнь Юм сводит к непрерывной смене представлений, или перцепций, а тождество и разнообразие душевных явлений — к действию принципов ассоциации. В этике, или учении о морали, Юм развивает теорию утилитаризма, усматривая в полезности критерий наших нравственных поступков.

В философии религии Юм ограничивается единственным допущением, согласно которому причины порядка во Вселенной имеют известную аналогию с человеческим разумом. За исключением этой «естественной религии», Юм отвергает всякую так называемую положительную религию, всякое богословие, а также философское учение о боге. По Юму, религия не может быть основой морали. Ссылаясь на исторический опыт, Юм говорит о дурном влиянии религии на нравственность и на гражданскую жизнь. Особенно подробно останавливается Юм на различных проявлениях суеверия, сводя источник религии к страху перед грозными событиями, к надежде на их предотвращение.

Если Локк в XVII в. считал своей задачей теоретически обосновать новые общественные порядки, сложившиеся в Англии в процессе буржуазной революции, то для Юма эти порядки уже нечто само собой разумеющееся. Скептицизм Юма играет роль теоретического обоснования утилитарного и рассудочного мировоззрения буржуазии, которая «в ледяной воде эгоистического расчета потопила… священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности».

§ 3. Философия в Германии в XVII в. Объективный идеализм Лейбница

В сравнении с Нидерландами и Англией Германия второй половины XVII в. была страной отсталой. Вслед за потерпевшей неудачу Крестьянской войной (1525 г.) в XVII в. разразилась Тридцатилетняя война, которая сопровождалась небывалым разорением, разрушениями, гибелью городов и людей. Ни один из классов немецкого общества не был в силах стать центром объединения, организации прогрессивных и революционных общественных сил. Политически Германия оказалась раздробленной на огромное множество лоскутных государственных и административных единиц и центров. Всюду сохранялись феодальная чересполосица и обособленность.

В этих условиях религиозная идеология сохраняла свое господствующее положение. Материализм, который начал было развиваться в результате некоторых успехов физических, биологических и медицинских наук, вскоре заглох и не превратился в мощную идейную силу, как это было в передовых странах Западной Европы. В это тяжелое для Германии время в немецкой науке и философии явился гениально одаренный ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716). Закончив университет в Лейпциге, где он обучался юриспруденции, Лейбниц отказался от профессорской карьеры и работал придворным историографом и дипломатом при ганноверском герцоге.

В стеснительных, а порой и унизительных условиях, требовавших изворотливости и даже прислужничества, Лейбниц развил разностороннюю практическую и теоретическую деятельность. Во всех областях знания он стремился к выработке широких объединяющих воззрений, но порой он пытался соединить несоединимое: науку с религией, философский материализм с идеализмом, априоризм с эмпиризмом.

Характерная черта научной деятельности Лейбница — стремление соединить теорию с практикой. Лейбниц открыл — независимо от Ньютона и почти одновременно с ним — дифференциальное и интегральное исчисление, он изобрел счетную машину, пригодную для ряда операций над большими числами вплоть до извлечения корней. В серебряных рудниках Гарца он изобретал и сооружал мельницы, насосы для откачивания подземных вод, изучал условия восстановления добычи руд, воевал с рутиной и формализмом чиновников рудного управления, рассыпая, по словам Энгельса, вокруг себя «гениальные идеи без заботы о том, припишут ли заслугу открытия этих идей ему или другим…». В письме к физику Дени Папену Лейбниц выдвинул мысль об автоматическом регулировании машин. Вопросы техники и технологии он ставил в связь с принципиальными вопросами науки и научного мировоззрения.

Взгляд Лейбница на связь теории с практикой привел его к новому пониманию организации всего научного дела. В записке об основании Берлинской академии наук Лейбниц указывал, что целью академии