Окопники

Любовь моя…
Родина…
Память моя!

ТРУБАЧ

Ковыли, ковыли…
И дороги в пыли.
И летят
в ковылях
эскадроны вдали.
Скачут к счастью бойцы.
И клинки их остры.
А ночами горят
золотые костры.
И горят два костра,
два костра по ночам в двух огромных,
в двух синих глазах трубача.
Что он видел
в семнадцать мальчишеских лет?
Видел алый закат,
видел синий рассвет.
Перекоп да Сиваш,
речку Дон да Ростов,
да вот это
горячее пламя костров, да девчонку,
что пулей убили в селе.
Вот и все,
что он видел
на этой земле.
От костра поутру
разлетится зола.
Может, завтра
его самого
из седла
выбьет жаркий, свинец.
И настанет конец.
Все свинцу безразлично.
На то и свинец.
И с горячей
кровавою струйкой на лбу он прошепчет:
— Трубу… подберите трубу…
Но промчатся товарищи
в сизом дыму.
Только конь одинокий
вернется к нему.
Будет тихо вокруг.
Будет облако плыть.
Будет ласковый ветер
вихры шевелить.
Да труба
будет ярко на солнце гореть.
И хотела б запеть,
да не сможет запеть.
Но пока еще жив он.
И жив его конь.
И обнявши коня,
он глядит на огонь.
И взлетают,
и мечутся
искры в кострах.
И горят два костра
в его синих глазах.
И гряду щее счастье
мерцает вдали.
И склоняются
в лу нной дали
ковыли.

ДОЖДИСЬ, РОДНАЯ

О чем глаза твои молчат?
О чем сирены мне кричат?

Дымится дальняя дорога.
Срывает с отчего порога.
Туда,
где горько — солона взлетает
до небес волна.

Туда, туда зовет война.
Веди меня, война святая!
Судьба десантная, крутая.