восточной стороны, повторяют все сцены, но в обратном порядке. Благодаря почве, которая защитила их после беспричинного уничтожения Александром, недавно проведенные раскопки снова вернули их к жизни во всей их первозданной красоте.
Под центральной площадкой виден символ Ахурамазды — здесь без его божественной фигуры; крылатый грифон с поднятой лапой в знак благоговения склонился перед пальмами, расположенными по обеим сторонам. Прямо перед божественным символом должен был находиться отчет Ксеркса о строительстве; двое Бессмертных охраняют голые плиты, но в других местах на восточном и северном фасадах были сделаны надписи, восхваляющие Ахурамазду и царя. Среди пальмовых стволов, стоящих в треугольниках, образованных лестницами, видны львы, вцепившиеся зубами в задние ноги вставших на дыбы быков. Деревья, похожие на кипарисы, но с хвоей, шишками и корой сосны, растут на внешних парапетах между рядами розеток пониже зубцов.
Все это лишь подготовка к главной теме — процессии воинов, придворных и покоренных народов, идущих, чтобы поздравить своего владыку с новогодним праздником. С одной стороны в обрамлении розеток видны три секции по три ряда. Первое место в каждом из них занимает отряд Бессмертных в полном облачении — доходящем до щиколоток одеянии, схваченном на боку и ниспадающем на руку и ниже талии глубокими складками, и зашнурованных башмаках. Каждый из девяноста двух Бессмертных в отряде держит копье древком у пальца ноги — это жесткое положение по стойке смирно, которое свидетельствует о дисциплинированности войска.
Приятным контрастом являются представители знати и служители. Все они должны быть представлены церемониймейстерами или булавоносцами, которые в знак своей должности держат в руках жезл с набалдашником и носят крученое металлическое ожерелье. Один ведет трех служителей с кнутами в правой руке, чтобы отгонять толпу; они же несут засунутые под мышку правой руки зонты от солнца; такими были бело-сине-зеленые драпировки, которые прикреплялись льняными шнурами к серебряным кольцам и мраморным колоннам. Четвертый служитель несет на спине царскую золотую скамеечку под ноги, на которую царь поставит свои ступни, когда сядет на трон или на которую он наступит, выходя из колесницы во время похода, чтобы перебраться в более удобную повозку. Скамеечка была необходима, потому что существовало правило, согласно которому монарх не должен был ходить пешком за пределами дворца.
У следующего церемониймейстера, правая рука которого лежит на его левом запястье, есть только жезл. Он ведет трех конюхов, которые любовно положили руки на спины крошечных несейских жеребцов, единственной сбруей которых является оголовье уздечки из круглых и плоских бусин и небольшой колокольчик. Третий церемониймейстер идет впереди двух пустых колесниц: одна для невидимого Ахурамазды, а другая для царя. Сбруя для священных белых коней остается простой — недоуздок и золотые удила; уздечка украшена золотом, а кони иногда покрыты вышитыми попонами. Чтобы вожжи не спутались, они вставлены в похожий на гребень металлический диск. Остальная сбруя состоит из ремешка вокруг груди и другого ремешка, украшенного кисточками, за передними ногами. В качестве дополнительного украшения челка у коней забрана в хохолок, вроде цветка лотоса, а грива подстрижена и образует гребень. Дышло колесницы вставлено прямо в ось, которая прикреплена к колесу штифтом в форме голого карлика. Двенадцать спиц образуют необычное число по сравнению с ассирийскими образцами, в которых колесный обод усеян огромными шипами, чтобы добиться более плотного контакта с землей. Львы шествуют вокруг колесницы, на борту которой висит царский колчан. Сзади имеется ремень, который помогает монарху взобраться в колесницу, а металлическая ручка дает возможность держаться устойчиво, так как, раз корпус колесницы поставлен прямо на ось, тряска, вероятно, была ужасной.
Придворные, поочередно мидийцы с персами, завершают эти два нижних ряда барельефов. Некоторые напыщенно идут вперед, полные чувства собственного достоинства, в своих алых, малиновых и пурпурных одеждах (перемешанных иногда с более строгими серыми), оттененных золотыми кольцами и ожерельями. Время от времени можно увидеть, как кто-то идет полуобернувшись и держа за руку друга. Другой специально позирует — его левая рука с небрежной грацией лежит на рукояти крепкого меча, засунутого за кушак; тем самым он наилучшим образом выставляет напоказ замысловатые складки одежды, ниспадающие на его левую руку, при этом в левой руке он держит какую-то редкость, которую он собирается преподнести своему царю. Идущий следом за ним человек несет лишь цветок, подходящий дар для весеннего праздника, и одобрительно кладет руку на плечо этого франта. Впереди идущий придворный с болтающимся на поясе налучником резко обернулся, чтобы узнать причину всего волнения.
На противоположной стороне центральной лестницы изображены двадцать три группы представителей различных подвластных персам народов, идущих, чтобы преподнести свой ежегодный «царский подарок»; причем каждая сцена выделена стилизованными кипарисами. Каждую группу ведет церемониймейстер, который в правой руке сжимает жезл с набалдашником, а левой рукой крепко держит за руку главу группы. Представители каждой делегации одеты в свои национальные одежды, уже описанные Геродотом, и несут самые прославленные свои изделия — ткани, изделия из металлов, вазы, но прежде всего животных — самых больших, послушных и лучших.
Художественные условности
На этих барельефах персидское искусство достигает своей наивысшей точки. Они иллюстрируют как его силу, так и слабость. Было бы абсолютно несправедливо осуждать его недостатки, так как мы должны понимать, что люди, изготовившие их — хоть им и недоплачивали, и обращались с ними как с простыми ремесленниками, — были тем не менее людьми, одаренными художественными талантами. Чтобы с запозданием воздать им должное, мы должны изучить их работу в подробностях.
По сравнению с барельефами на лестницах тройных ворот Дария имеется определенный художественный прогресс даже на более раннем и грубом северном фасаде ападаны. Грубоватый юмор почти полностью исчез, а вместе с ним пропало и странное чередование высоких, средних и низких толстых фигур. Прекратились попытки изображать карабкающиеся фигуры; бедра у людей уже не разной длины, их фигуры уже не перекрывают друг друга, никто никому не наступает на пальцы. Группировки делаются более систематично и тонко, анатомические подробности более точны, драпировки искуснее проработаны, и общее впечатление более приятное.
Северная и восточная стороны были спланированы мастерами-проектировщиками, которые, очевидно, нацарапали очертания всей композиции, прежде чем раздать поручение разным скульпторам выполнять отдельные фигуры. То, что их именам монарх не придал никакого значения, приписав всю славу себе, является лишь еще одной иллюстрацией тех трудностей, при которых древний художник делал свою великолепную работу. Раз он думал главным образом об архитектурном украшении, было неизбежно, что это украшение будет сделано в виде рельефных полос, а внутри этих полос следовало добиться ритма путем математических пропорций, хотя и не настолько механически, чтобы оказалась потерянной гибкость.
На менее сохранившемся северном фасаде фигуры более ранние и поэтому композиция менее изысканная. В нижнем ряду фигуры объединены в группы по пять и шесть человек, в середине — по три человека, за исключением одной — в ней пять фигур. Нет никакой связи между фигурами, стоящими в одном и том же положении на различных полосах, а те, что изображены на одной полосе, тоже нечасто связаны между собой даже соединенными руками. Фигуры тонкие и отделены друг от друга широкими пустыми пространствами. Все линии рук находятся в горизонтальной плоскости, даже когда они согнуты в локтях или лежат на плече товарища. Головные уборы квадратного покроя; драпировки чаще всего ниспадают естественными складками по обе стороны от рук, хотя уже появляется и более продвинутый прием — гладкие рукава с локтя свисают четырьмя складками; видна подкладка внизу, отмеченная одной рассеченной линией. Волосы на голове и бороды изображаются по-разному; обычно человеческая фигура изображена в профиль, при этом линия руки продлена почти до ожерелья. Браслеты на руках большие и без украшений; кисти рук крошечные, когда сжаты в кулак, и огромные, когда ладонь раскрыта.
Гораздо более тщательно продуман и изготовлен более поздним мастером рисунок похожей процессии знатных людей на восточной лестнице. На первой полосе кони и колесницы богов и царя, как обычно, сделаны излишне большими, и поэтому они заполняют пространство, на котором поместились бы
