– Ну хорошо, – сказала она, поднимаясь с кресла. – Пойду-ка я пообедаю.
Алей опомнился.
– Подожди! – горячо сказал он. – Осень, времени нет, их нужно спасать!
– Кого?
– Обоих, папу и Иньку!
Осень остановилась у двери. С лица ее исчезла улыбка, она снова стала бесстрастной, будто ИскИн; помолчала немного и спросила:
– Уверен?
Алей, поднявшийся за ней следом, так и сел.
– Уверен?! – переспросил он в крайнем изумлении. – Осень, да я готов вскочить и побежать!
– Куда?
– Туда! В Пухово, туда, где точка перехода!
Осень покачала головой. Опустила ресницы и стала почти мрачной.
– Алик, остынь. Ты со страху все забыл.
– Что забыл?
– Сам вспоминай, – лицо ее было холодным. – Подключи голову, предельный поиск подключи. Я не получила всех необходимых данных, возможно, о чем-то мы узнаем позже, но я уже вижу, что ты пропустил одну очень серьезную ошибку. Глубинный баг. Из него растут все остальные.
Алей хлопал глазами: Осень, бесстрастная и величественная, была ни дать ни взять пифия.
– Рот закрой, – после паузы сказала пифия и улыбнулась снова. – А я обедать пойду. See you!
С тем она вышла из переговорки и пропала в офисной толчее.
Алей остался сидеть дурак дураком перед закрывшейся дверью.
На стекле двери надпись «ЯН», вывернутая, превращалась в «HR». Мимо прошел по коридору из антиспама в веб-поиск Ручей Любовин, эйчар-менеджер: посмотрел на Алея с недоумением и помахал ему рукой. Алей едва заметил его. «Вот те раз, – ошарашенно думал он. – Дорвей мою релевантность, как говорит Ворон Вежин… кстати, а что говорил Ворон Вежин?»
И тут Алей испытал острое желание побиться головой об стену.
Тайное начало становиться явным.
…Во-первых, точка перехода в каждый момент времени существует только для тех, кто в нее проваливается. Пройти след в след за пропавшими – задача для мастера, это поиск не проще, чем поиск Предела. Нужно по крайней мере знать, с чего начинать. Лайфхакер из истории Ворона Вежина отыскал стартовую точку в компьютере пропавшего парня. Нетрудно понять, что навело его на цель: за тем компьютером бедняга проводил большую часть жизни.
Но где искать такую точку для Ясеня? Для Инея?
«Не зная броду, не суйся в воду», – подумал Алей, досадуя. Хорош бы он был, в мыле примчавшись к новопуховскому супермаркету! Тут и День Вьюгин не помог бы: Ягуару известно об Алеевых родичах куда меньше, чем Алею.
А во-вторых – и в этом заключался тот самый глубинный баг, с лету обнаруженный Осенью – Старица не могла быть символом тупика!
У Алея мурашки побежали по коже, когда он понял, как глупо и прочно запутал сам себя, поддавшись эмоциям.
Старица.
Бездна знаков, кипящий котел смыслов, узорчатая вязь загадок. Заблокированный интерфейс вселенских админов, место, куда вхожи достигшие Предела. Очарованный берег, вызов аналитическому разуму, ступень к порогу высшего мира.
И ее Алей назвал тупиком?
Огромное поле значений он свел к одному-единственному символу, к одному качеству – и качество это, если подумать немного, вовсе не принадлежало полю. Мир Старицы не был закольцован: тот, кто вступал в него по праву, мог выйти и к Реке Имен. Возможности, доступ к которым давал чит-код, даже демо-версией назвать было трудно; это больше напоминало принтскрин окна работающей программы…
«Нет, – поправился Алей. – Не совсем принтскрин».
Таинственные админы, выдавшие код, открыли только одну функцию Старицы.
Самую нужную.
Жизненно необходимую.
Алей встал и перевел дух. Он чувствовал себя странно легким, точно кто-то подбросил его ввысь. Так бывает в скоростном лифте после остановки. «И об этом я умудрился забыть? – удивлялся он. – Какой же я дурак! Самое важное из головы вылетело. Хорошо, что у меня Осень есть! Кто знает, сколько я бы еще метался и с ума сходил…»
Он искал то, что невероятно трудно было найти – и то, чего вовсе не существовало в этой вселенной. Он получал один и тот же ответ – и принимал его за отказ. Раз за разом течение ассоциативного поиска возвращало его на берега Старицы. «Да, – подумал Алей и бледновато улыбнулся, берясь за ручку двери. – И это объясняется очень просто».
Из Старицы можно найти все, что угодно.
Половина всех разговоров на форуме велась о том, как развить лайфхакерские способности и что делать, если предельный поиск не приводит к ответу. Алей знал, что проблема актуальнее некуда. Всеми любимый Мюмзик на эту тему целое исследование писал и даже, кажется, ставил эксперименты на добровольцах. Но до сих пор «проблема неответов» ассоциировалась у Алея с двумя явлениями: «молчащими страницами» в базах Ялика и бесконечными жалобами девочек-поисковичек на форуме.
Времяделу частенько поругивал последних. Но переживания посетительниц, которые не нашли предельным поиском какой-нибудь жизненно необходимый им крем (или пуще того – жениха), оффтопиком не были, а значит, модерированию не подлежали.
Алей свой последний полноценный неответ получил лет в двенадцать и с тех пор вовсе забыл о такой беде. Даже в условиях фатальной нехватки стартовых данных он рисковал только заработать при поиске головную боль – вместе со смутным, расплывчатым, но все же верным ответом. В семнадцать, впервые посягая на коды Предела, он, случалось, промахивался. Но это были иные неудачи: он получал нечеткие или нерелевантные данные, а не «ошибку 404». Сейчас он запрашивал то, что находилось вне досягаемости ассоциативного поиска. И то, что он принял за неответ, на самом деле было редиректом, пересылкой. Поиск указывал ему на точку, откуда следовало начинать путь.
Алей подумал, что успеет застать Осень за обедом. Время шло, нужно было действовать. Понимание – дело большое, но само по себе проблему не решает. Где-то в неведомом ином мире блуждали, потерявшиеся, папа и Инька, не могли понять, куда они угодили и что делать… «Я их найду», – заново поклялся Алей. Он испытывал настоящее счастье от мысли, что все-таки может – найти.
Не хватало сущей мелочи.
Алей знал, как попасть в Старицу, но не знал, как из нее выбраться.
В первый раз его вывела Осень, оставив урок по выходу на потом. Во второй – он просто заснул у Старицы и проснулся у себя дома. Впору было бы рассмеяться, не будь каждая минута так дорога.
– Тьфу ты, горе луковое! – вслух сказал Алей и ринулся на цокольный этаж, в столовую.
У дверей этажа он чуть не налетел на Джипега с компанией: сотоварищи возвращались на рабочие места. Вид у них был сытый и добродушный, и только Гиф, завидев Алея, коварно, по-лисьи захихикал.
– Обедать идешь? – спросил он.
– Ага! – крикнул Алей, ссыпаясь по лестнице.
– Эх ты, – укоризненно сказал Джипег ему вслед. – Не компанейский ты человек, Алик.
Тифф и Ави расхохотались.
– Проспорил ты, Джипег, – бодро объявил Гиф. – Щелбан тебе!
Осень ела медленно и красиво: аккуратно резала мясо, изящно свинчивала крышку с бутылочки соуса, точными движениями нанизывала на вилку листья салата. В толкотне и суете Алей издалека заметил ее. Она сидела одна и будто бы медитировала над тарелкой – так медитируют, осознавая каждое мелкое обыденное движение.
