сбежать и был казнен, что бы вы делали сейчас? Если бы стало известно, что человек, считавшийся убитым, жив, смогли бы вы вернуть мне мою жизнь? Если вы не можете вернуть мне жизнь, то какое право вы имеете ее отнимать?»
Говорят, что после этих слов судья ушел в отставку принес этому человеку свои извинения и сказал: «Я, наверно, совершил много преступлений в своей жизни».
Во всем мире реальность такова, что, если вы не можете доказать свою невиновность, вы виновны. Это противоречит всем гуманистическим идеалам, демократии, свободе, уважению личности. Закон гласит, что, пока ваша вина не доказана, вы невиновны — это то, что говорится на словах, — но в действительности все наоборот.
Человек говорит одно, а делает совсем противоположное. Он говорит о цивилизованности, культуре, а сам нецивилизован и некультурен. Смертная казнь — достаточное тому подтверждение.
Это закон варварского общества: око за око, зуб за зуб. Если кто-то отрежет вам руку, тогда в варварском обществе согласно закону ему тоже следует отрезать руку. Этот закон действует на протяжении многих веков, смертная казнь тому пример: «Око за око. Если считается, что один человек убил другого, значит, его тоже следует убить». Но это странно: если убийство — это преступление, то как мы можем оправдать общество, которое совершает это преступление снова и снова. Был убит один человек, теперь убитых двое. И нет абсолютной уверенности в том, что этот человек убил другого, поскольку доказать убийство не так просто.
Если убийство — это преступление, тогда не важно, кто его совершает — индивид или общество и его суды.
Убийство — это, конечно же, преступление. Смертная казнь — это преступление, совершаемое обществом против беспомощного индивида. Это не наказание — это преступление.
Можно понять, почему оно совершается, — это месть. Общество мстит человеку за то, что он не подчинился его законам. Общество готово его убить — никого не волнует, что, если он совершил убийство, значит, он душевнобольной. Вместо того чтобы сажать его в тюрьму или казнить, его следует отправить в лечебницу, где ему смогут оказать физическую, психологическую и духовную помощь.
Да, это правда: один человек убит. Но мы ничего не можем с этим поделать. Вы думаете, что, если убить того, кто совершил убийство, его жертва воскреснет? Если бы это было возможно, я был бы целиком и полностью за ликвидацию убийцы — он не достоин быть частью общества, — а его жертва должна вернуться к жизни. Но так не бывает. Человек умирает, и его невозможно оживить. Единственное, что можно сделать, это убить его убийцу. Это — попытка смыть кровь кровью, грязь грязью.
Вы даже не представляете, что происходило в истории человечества. Триста лет тому назад во многих культурах считалось, что умалишенные притворяются. В других культурах считалось, что они одержимы демонами. В третьих культурах их действительно принимали за сумасшедших, но полагали, что их можно вылечить наказанием. Вот так заботились о душевнобольных.
Их лечили избиением — странное лечение! — и кровопусканием. Теперь совершают переливание крови, а раньше делали наоборот: пускали человеку кровь, полагая, что у него слишком много энергии. Естественно, после кровопускания человек ослабевал, у него появлялись признаки слабости из-за того, что он потерял много крови, и считалось, что он вылечен от безумия.
В результате избиения, бывало, случалось, что умалишенный приходил в себя. Если человек спит и вы начнете его колотить, то он проснется. Сумасшедший находится в бессознательном состоянии, если его сильно бить, то иногда он может возвращаться в сознание. Это стало подтверждением того, что избиение — подходящий метод лечения. Но исцеление происходило крайне редко; в девяноста девяти процентах случаев бедных душевнобольных напрасно мучили. Но исключение стало правилом.
Если считалось, что душевнобольные одержимы демонами, злыми духами, тогда тоже применялось избиение, потому что думали, что избиению подвергается демон, а не человек. Удары якобы наносятся не по телу человека, а по демонам, овладевшим человеком, и способствуют их изгнанию. Иногда человек приходил в себя — но крайне редко, меньше чем в одном проценте случаев.
Я был в одном заведении, известном лечением душевнобольных. Там насчитывалось несколько сотен больных. Это был храм на берегу реки, а священник этого храма был, наверное, мясником в течение как минимум сотни жизней. Он был похож на мясника и здорово всех колотил. Душевнобольные были закованы в цепи, их беспощадно избивали, морили голодом и давали сильные слабительные. И я видел, что иногда больной приходил в себя. Сильные слабительные и голод в течение нескольких дней очищали его организм. Побои приводили в сознание. Отсутствие еды, голод — голодный человек не может позволить себе быть сумасшедшим из-за страшных мучений тела. Чтобы сойти с ума, нужно, чтобы жизнь была более или менее благополучной.
Смотрите: чем благополучнее и богаче общество, тем больше людей сходят с ума. Чем беднее общество, чем больше оно страдает от нищеты и голода, тем меньше людей теряют рассудок. Безумие требует, прежде всего, наличия ума. Но голодному человеку нечем подпитывать свой ум. Он недоедает и не в состоянии сойти с ума. Поскольку уму, чтобы выжить, требуется больше энергии, чем обычно. Сумасшествие — болезнь богатых. Бедные не могут его себе позволить.
Итак, если заставить человека голодать и давать ему слабительное, его организм очистится и голод вынудит его думать только о теле. Он забудет про ум, основной заботой будет тело. Ему больше не будет никакого дела до ума и его игр.
Сумасшествие — игра ума.
Итак, иногда я видел, как люди в этом храме исцелялись, но из-за всего одного процента случаев успешного исцеления пошла молва об эффективности лечения, и туда стали приводить сотни душевнобольных. Храм процветал. Я бывал там много раз, но всего однажды видел излеченного больного; другие возвращались домой избитые и изголодавшиеся — еще более больные и ослабевшие. Многие не вынесли такого «лечения» и умерли.
Однако в Индии смерть в результате лечения, проводимого священником в храме, — не преступление, более того, это счастье — умереть в священном месте. Вы переродитесь на более высоком уровне сознания. Так что это не преступление, и повсюду в мире священники лечили людей подобным образом на протяжении многих веков.
Сейчас мы знаем, что душевнобольных нельзя лечить таким образом. Их сажали в тюрьмы, в камеры-одиночки. Это происходит до сих пор во всем мире, потому что мы не знаем, что с ними делать. Чтобы скрыть свое невежество, мы сажаем душевнобольных в тюрьмы и забываем о них; по крайней мере мы можем продолжать игнорировать факт их существования.
В моем родном городе дядя моих приятелей сошел с ума. Они были богатыми людьми. Я часто бывал у них, но только спустя несколько лет я узнал, что дядю заковали в цепи и держат в подвале.
Я спросил:
— Почему?
— Потому что он сумасшедший. Было только два варианта: мы сковываем его цепями и держим в доме… Разумеется, мы не могли держать его наверху — это причиняло бы беспокойство нашим гостям. И было бы ужасно, если бы дети и жена видели своего отца и мужа в таком состоянии. Второй вариант — отправить его в тюрьму, но в этом случае пострадала бы репутация нашей семьи. Поэтому мы решили запереть его в подвале. Пищу ему приносит слуга, и больше его никто не видит никто к нему не ходит.
— Я хотел бы увидеть вашего дядю.
— Но я не могу пойти с тобой, — ответил приятель. — Он опасен, он сумасшедший! Хоть и в цепях, но он может что-нибудь сделать.
— Самое страшное, что он может сделать, — это убить меня. Стой у меня за спиной — если он набросится на меня, ты сможешь убежать. Но я все равно хочу пойти к нему.
Я настоял на своем, и мой приятель взял ключ у слуги, который относил дяде пищу. За тридцать лет я был первым человеком из внешнего мира, за исключением слуги, увидевшим его. Возможно, когда-то он и был сумасшедшим — я не знаю, — но, когда я его увидел, он был здоров. Однако никто не желал его слушать, потому что все душевнобольные говорят, что они не больны. Поэтому, когда он говорил слуге: «Пойди и скажи моей семье, что я не сумасшедший», — тот только смеялся. В конце концов, слуга все же
