командировке в Москве, там с ним случился острый сердечный приступ, и спасти его не удалось.
Переход в нелегальную разведку резко изменил режим моей работы. В англо-американском отделе не было ни начальника отдела, ни его заместителя. Все замыкалось на помощнике начальника отдела и мне. На нас легла тяжесть многообразных обязанностей по руководству уже созданными резидентурами и отдельными нелегалами, выведенными за кордон по подбору, подготовке и направлению за границу новых сотрудников. Все шло в стремительном темпе — одно дело накладывалось на другое, разные по характеру задачи требовали быстрых решений. Ко всему добавлялись трудности из-за слабой ориентированности легальных резидентур в специфике нелегальной работы; были срывы в организации связи с подпольщиками.
Встреча с отъезжающим нелегалом тут же сменялась беседой с новым кандидатом или с необходимостью подбодрить товарища, который начинал хандрить из-за затяжки с отправкой за кордон. Ориентироваться в таком калейдоскопе забот, находить оптимальные решения в трудных ситуациях очень помогли мне беседы с такими экспертами, как В.М.Зарубин и И.А.Ахмеров. Хотя Василий Михайлович уже в 1949 году находился в отставке, я продолжал поддерживать добрые отношения с ним и его женой, и это порою помогало мне прояснить некоторые сложные проблемы, возникавшие в работе. Что касается Исхака Абдуловича, то он еще продолжал работать, и это облегчало возможность получить ценный совет выдающегося разведчика.
Ежедневно из легальных резидентур шел поток телеграмм, в том числе были срочные депеши в ночное время, требовавшие немедленного ответа. Например, поступало сообщение о полученном нью-йоркской или иной легальной резидентурой срочном вызове на встречу с нелегалом. На самом же деле, как часто оказывалось, нелегал сигналом лишь подтверждал получение радиопередачи. Но это выяснялось позже, а пока…
Учитывая, что телеграммы сначала читало руководство ПГУ, а иногда и министерство госбезопасности, если приходило особо тревожное сообщение, то станет понятно, почему почти каждую ночь меня будили звонком из секретно-шифровального отдела. Первоначально по неопытности я сразу вызывал дежурную машину и мчался разобраться с такой депешей. Позже, прибегая к заранее разработанному коду, выяснял по телефону, о чем идет речь, и прямо из дома переадресовывал такие срочные сообщения другим работникам либо откладывал решение до утра.
Анализ появления многих ложных тревог привел нас к выводу, что в легальных резидентурах нужно иметь работников нашей службы, специально подготовленных к обеспечению связи с нелегалами и проведению других особых операций. Подбором и подготовкой таких сотрудников мы и занялись, что, конечно же, не способствовало уменьшению забот.
Первое время моей работы в нелегальной разведке вплоть до 1953 года проходило в условиях частой смены организационных структур и их руководителей.
В 1947 году, как я уже упоминал, по чьей-то фантазии внешняя разведка МГБ СССР была выведена из этого министерства и сведена с военной разведкой, изъятой из Министерства обороны СССР. Возник Комитет информации, в нем было создано несколько подразделений, одним из которых было Управление нелегальной разведки. Однако в ноябре 1951 года разведывательные службы были выведены из состава КИ и вернулись в свои ведомства. В этот период вплоть до смерти Сталина в марте 1953 года МГБ руководил С.Д.Игнатьев. А потом Министерство госбезопасности и внутренних дел были объединены в одно ведомство. Это объединенное Министерство внутренних дел возглавил Берия. Огромный монстр пережил своего хозяина, после смещения Берии в конце июня 1953 года и до марта будущего года МВД командовал С.Н.Круглов.
Тогда из него вновь выделились службы государственной безопасности и было образовано отдельное ведомство — Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР, у руля которого встал И.А.Серов.
Внешняя разведка в период этих реорганизаций прошла через ряд болезненных пертурбаций. После выхода из состава КИ в 1952 году ее возглавил С.Р.Савченко, затем в следующем году появился П.Н.Кубаткин. Потом откуда-то возникла фигура В.С.Рясного, не имевшего никакого понятия о разведке и быстро получившего за свое профессиональное невежество прозвище Василий Темный. Он процарствовал всего один месяц. Кадровая свистопляска закончилась только с разоблачением Берии, после чего временно руководил внешней разведкой Е.П.Питовранов, высококвалифицированный профессионал, который за короткое время сумел оставить заметный след в ее деятельности. Вскоре он выехал на работу в ГДР, где успешно руководил представительством КГБ СССР. После него временно исполнял обязанности начальника разведки А.М.Коротков, пока в начале 1954 года на этот пост не назначили А.С.Панюшкина.
Помимо изменений в руководстве разведкой Берия за время своего хозяйничанья в органах безопасности провел реорганизацию аппарата министерства. В мае 1953 года он произвел ломку всей структуры внешней разведки, переименовав ПГУ во Второе (разведывательное) управление (ВУ) и значительно сократив штаты. Нелегальное управление было ликвидировано. Его отделы слили с соответствующими географическими отделами. Личный состав, естественно, сократили почти вдвое. Подразделения ВУ должны были вести разведку как с легальных, так и с нелегальных позиций.
При реорганизации Берия дал указание вызвать в Центр многих сотрудников легальных и нелегальных резидентур, чтобы провести очередную чистку. Помня об огромном ущербе, нанесенном аналогичным вызовом нелегальным кадрам в 1938-1939 годах, я на свой страх и риск под разными предлогами оттягивал исполнение этого указания. Думаю, что это во многом помогло сберечь многие ценные кадры и сохранить завоеванные нами позиции за кордоном.
13 марта 1954 года решением правительства ПГУ было восстановлено в составе КГБ. Вновь образовали нелегальное управление, которым стал руководить А.М.Коротков. Я же был назначен его заместителем.
Читатель, полагаю, уже достаточно знаком с Александром Михайловичем. Мне хочется лишь сказать о том, что я глубоко признателен ему за возможность проявить свои способности в этой сложной разведывательной профессии. Хотя наши взаимоотношения не всегда были безоблачными, это никак не отражалось на главном — на работе по организации эффективного разведывательного аппарата.
Совершенно другим был сменивший Короткова в 1956 году А.А.Крохин. Если А.М.Коротков, также будучи одновременно заместителем начальника всей разведки, никогда не уклонялся от решения сложных вопросов по нашей линии, Алексей Алексеевич предпочитал при малейшей возможности перекладывать все на меня — своего заместителя. Я не был против, охотно брался за дело, и чем сложнее оно было, тем интереснее мне было найти оптимальное решение. Что меня не устраивало, так это стремление А.А.Крохина все уже решенные мною дела снова подробно рассматривать, и не только со мною, но и с привлечением тех сотрудников, с которыми я уже все обсудил самым тщательным образом. Была неприятна не столько эта своеобразная форма недоверия, как то, что обычно повторное рассмотрение сводилось лишь к редакционным, чисто стилистическим поправкам подготовленных документов и указаний.
А.А.Крохин оставался начальником нелегальной разведки всего около трех лет, одновременно являясь заместителем начальника ПГУ. По единодушному мнению сотрудников, он не оставил заметного следа в нашем подразделении. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что Алексей Алексеевич был опытным разведчиком и контрразведчиком и до прихода к нам успешно руководил резидентурой в Париже.
В 1950 году А.М.Коротков временно отключался от руководства нелегальной службой, в этот период вплоть до его воз вращения в конце 1952 года ее начальником был Арсений Васильевич Тишков. Родился он в 1909 году. В органах государственной безопасности служил с 1935 года. Во время Великой Отечественной войны был нашим офицером связи при главном штабе Югославской национально-освободительной армии. После двухлетнего с небольшим руководства нелегальной службой он стал начальником Высшей школы КГБ, затем начальником разведывательной школы ПГУ. Человек вдумчивый и в высшей степени эрудированный, мягкий в обращении с подчиненными, он слабо ориентировался в проблемах нелегальной разведки. Чувствуя себя не на месте, А.А.Тишков не стеснял нас, руководителей подразделений, своими указания ми и предоставлял нам большую свободу действий, что нас вполне устраивало.
Не буду касаться тех кадровых перемен, которые происходили в службе нелегальной разведки после моего ухода оттуда в 1961 году. Но о некоторых сотрудниках, составлявших с самого начала ее костяк, хочу сказать хотя бы коротко. Это опытнейшие профессионалы полковники Р.А.Агамалов и Н.М.Горшков и генерал-майор В.Я.Барышников, занимавшие должности заместителей начальника управления в 40-60-х
