недостаточно умелого противника и достигают его самого в глупой попытке рассеяться. Здесь медлительность вырисовывалась в еще более ужасающей форме, будучи начатой, но так и не доведенной до конца. Соображая, как бы мне добрать недостающие Силы, я помогал духам привычными средствами. Но плохо было то, что здесь негде было как следует развернуться. Любой удар в этом переплетении духов и эльфов мог задеть обе стороны. И еще неизвестно, кому это нанесет больше вреда. А в ближнем бое я силен не был, учитывая трудности в обращении с любым колюще-режущим оружием.
Так что действовать приходилось более, чем осторожно. Сначала я подумывал вызвать печать Смерти, но ее жестокость претила мне, лишний раз напоминая, что случилось в прошлый раз, когда я вздумал к ней обратиться. Печать Неудач на эльфов не действовала, в этом я убедился очень быстро. На их верность тоже полагаться не приходилось. Я собственными глазами видел, как теплые очертания третьей показанной мне Севиалом Печати озарили лица нескольких эльфов, при этом ничуть не смягчив их черты. Нечто необъяснимое защищало их даже здесь, далеко за пределами родного леса.
И все же что-то незаметно менялось. Духи своей неподвластной простым смертным быстротой движений заставляли эльфов медленно, но все же отступать. Только вот настораживала меня кажущаяся близость победы. Создавалось впечатление, что эльфы намеренно оттягиваются назад, чтобы выманить противника за собой и там окружить, отрезав путь обратно. Только вот мало кто это сознавал, тем более, что командование у духов было каким-то невнятным.
Я никак не мог определить, кто здесь хотя бы отдаленно смахивает на главного. Приказы, мало стыкующиеся между собой, то и дело доносились с разных сторон, внося еще больше путаницы, чем даже было до них. И тогда я принял решение взять командование на себя, пока нас окончательно не загнали в ловушку.
Конечно, командир из меня, прямо скажем, никакой. У меня нет ни холодной невозмутимости Хенигаса, ни голоса Веланда,
Вспомнив эффектный полет Единых в Убежище, я незамедлительно взмыл в воздух и застыл там отличной мишенью для стрельбы. Эльфы, похоже, придерживались того же мнения, поскольку тут же в меня полетели стрелы. Но отвлекаться на них я не стал, понимая, что внимание ко мне приковано лишь на несколько секунд. Потом все начнется сначала.
– Чего прем как бараны прямиком в окружение? – рявкнул я. – Отступаем! Быстро!
И подкрепил свои слова вторичным вызовом печати Верности. Ее знак рассеялся в гуще сражающихся, охватывая разом всех духов. И хотя полного подчинения все равно не вышло, мне удалось таки заставить их двигаться чуточку живее. Силуэты сплелись в одну снежную волну, отхлынувшую обратно – и эльфы в мгновение ока остались на месте пролома в стене одни. Пустое пространство разделило их и духов.
Я опустился на землю и, торопясь, принялся сооружать между нами преграду. Надолго ее хватить не могло, но мне нужно было совсем немного времени и спокойствия.
Ледяное пламя, повинуясь движению моих рук, выросло из снега и устремилось вверх, будто пытаясь достать сами небеса. Его прозрачная колеблющаяся поверхность искажала все, что виднелось за ней, как кривое зеркало.
Эльфы опешили. Их удлиненные лица за изменчивой гладью огня вытянулись еще больше, вызвав нервные смешки по эту сторону.
Я резко повернулся к духам, нагло заявив:
– Мне нужны все ваши Силы. И пожалуйста, не мешайте мне, а лучше как можно больше раскройтесь. Это облегчит мне задачу.
– Что ты задумал, Арлин? – пробилась ко мне Селена.
– Я хочу перетащить наших пленников сюда. Прямо в их клетке. Посмотрим, что предпримут эльфы, когда мы начнем медленно поджаривать их сородичей прямо в ней.
Хоть большинство и не поняло, о каких пленниках идет речь, мысль о поджаривании явно пришлась им по вкусу.
– Действуй, друг, – твердо сказал один и сделал шаг вперед.
Остальные тоже закивали.
Я применил испробованную когда-то измененную форму последней Печати, вбирая в себя чужую Силу. С ее помощью я нарастил недостающие прутья пола клетки таким образом, чтобы они не могли причинить пленникам слишком уж большого вреда. А потом поднял ее над городом и потянул к себе.
Зрелище получилось редкостное.
Плохо было другое – почти сразу же начались трудности. Не то, чтобы я совсем их не ждал, но как оказалось, кое в чем все же здорово себя переоценил. Никогда раньше мне не приходилось управлять таким большим количеством Силы, к тому же еще и заимствованной. Я, конечно, делал все возможное, чтобы нести клетку как можно ровнее, но опыта в этом деле мне явно недоставало, и клетка двигалась не так плавно, как ей было положено по замыслу, а какими-то резкими рывками. Эльфы внутри катались кубарем, копья вспыхивали и я, всерьез опасаясь за здоровье пленников, вынужден был притушить излишнюю кровожадность их ловушки хотя бы до того момента, пока она не окажется на земле.
Я обливался холодным потом, только теперь во всей полноте оценив те сложности, с которыми сопряжен путь мага. Ощущение у меня было такое, словно я тащил эту самую клетку на своей спине уже ни один час. И конца этому пока не было видно. Меня сотрясала дрожь неимоверного напряжения, давление все возрастало. Хорошо хоть духи исправно поставляли Силу. Без их поддержки я бы попросту свалился. Но даже так я все равно продолжал гадать – а удастся ли мне дотащить сюда пленников или же я не выдержу, и они своим ходом достигнут земли.
Приземление тоже вышло невесть каким гладким. В какую-то секунду Сила, направляемая мной на перемещение клетки, вдруг взбунтовалась. Эльфы, уже порядком охрипшие, тем не менее исторгли последний дикий вопль, когда она вдруг ухнула вниз.
Перепугавшись не меньше их, я каким-то чудом укротил бурлящий во мне водоворот и умудрился подхватить свое творение и опустить его на снег гораздо мягче, чем предусматривал бы свободный полет. В ответ по ту сторону пламени эльфы разразились криками негодования. Вот неблагодарные! И это после того, как я буквально надсадился, спасая их сородичей.
Я мстительно сощурился и в ту же секунду вернул ледяным копьям прежний уровень Силы и стер Печать. Ошарашенные духи, осознав, что больше мне их помощь не потребуется, слегка расслабились и стали с нескрываемым злорадством поглядывать на заключенных в клетку эльфов, сопровождая это одобрительными возгласами. А некоторые даже направились ко мне с твердым намерением пожать руку. Подошла и Селена, как-то по-особому заглянула в глаза и коснулась теплыми губами моей щеки.
– Ты молодец.
– Уже не сердишься? – тихо спросил я.
Но она печально покачала головой и вернулась к сородичам.
– Ну что, теперь поговорим? – с задором, которого на самом деле у меня не было, крикнул я эльфам.
Пленники, с трудом пришедшие в себя, приподнялись и обвели нас мутными взглядами.
– Ты что, садист? – шевельнул один разбитыми губами, с ненавистью глядя на меня.
– А что, похож? – с интересом переспросил я.
– Нет, он и еще и издевается. – Эльф, тот самый, не из простых, прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. – Ну ничего, попадешься когда-нибудь – мы тебе не такое устроим.
– Ты выберись сначала, – беззлобно посоветовал я, – потом обещай. А сейчас слушай внимательно. Я вижу, ты не такой, как твои товарищи. Держишься, по крайней мере, как особа королевских кровей. Так вот скажи – ты жить хочешь?
В ответ он гордо вздернул подбородок и устремил взгляд куда-то вдаль, сквозь меня.
– Ничего, молчание – знак согласия, – подбодрил я его. – Теперь ответь: ты кто?
Опять тишина. Подождав для приличия несколько секунд, я повторил вопрос, но уже с нажимом. И на этот раз немого он изображать не стал. Повернув голову, плюнул в мою сторону и выпалил что-то на своем языке.
