он не расположен, и как голодный гулон вцепился в собравшегося уходить Горма.
Его выразительный взгляд сказал мне все яснее слов. Но он не учел, что от меня так легко не отделаться.
– Горм, ну если что-то знаешь – поделись, – обиженно протянул я.
Он тяжело вздохнул, но все же порылся в памяти и к моему большому облегчению таки выудил из нее некоторые сведения.
– Ладно, слушай, – строго произнес он, и я тут же с готовностью кивнул. – Насколько я знаю, таких Долин несколько, но в одном мире может находиться не больше одного проема, как ты его называешь. Вообще-то это древний переход, соединяющий почти все миры.
– А кто их сделал? – рискнул я вставить коротенький вопрос.
– Не знаю, – поморщился он. – Некий давно сгинувший маг. Кое-что из своих творений он раздарил, другие у него выкрали при жизни, а третьи разобрали после смерти. Лично я понятия не имею, в какую именно Долину можно попасть из Атиона. Так что предлагаю пройтись по всем.
– По всем? – ахнул я. – И сколько их? Пара сотен?
– Всего около десяти, – успокоил меня Горм. – И найдешь ты свою быстро, даже не сомневайся.
– И откуда такая уверенность? – удивился я. – Для меня ж в миры, что в омут – войти-войду, а вот обратно…
– Сможешь, – загадочно пообещал Горм и слегка подтолкнул меня к Вратам.
Я почесал в затылке, недоумевая, с чего бы такая уверенность, но послушно погрузился в черную гладь. Привычно поежившись, как всегда, стоило мне лишь оказаться внутри, приготовился выйти, держа в голове образ Долины. Вот тут-то и притаился подвох. Что-то ожило вокруг и удержало меня, пробудив неясное, доселе незнакомое чувство. Прежде, чем я успел опомниться, мрак закружился, увлекая меня за собой. Тихо вскрикнув, я едва не упал. Руки сами собой потянулись в пустоту, надеясь ухватиться хоть за что-нибудь, как вдруг я осознал, что же за чувство проснулось во мне. Связь с мирами. По крайней мере, назвать это как-то иначе было трудно. Они возникли вокруг меня, все до единого, смутные, темные. Я увидел их и застыл, ошеломленный океаном обрушившихся звуков, запахов, красок. А потом как-то непонятно для самого себя и легко заскользил мимо миров к Долинам, будто кто-то заботливо вел меня за собой, указывая дорогу. Я даже не видел их, но стремительно отсеивал и двигался дальше с полным ощущением того, что это делаю не я. С пятой попытки нашел таки свою, родную, ныне совершенно заброшенную. И только тогда остановился, решительно не понимая, как такое вообще возможно – чувствовать миры. И тем не менее я чувствовал их и мог из любой Арки шагнуть в любой мир, даже не зная названия. Для этого стоило лишь мысленно выделить его среди остальных.
Я вывалился из совершенно незнакомых Врат потный, взъерошенный, но такой счастливый, что долгое время просто стоял, медленно приходя в себя. А вокруг так и плясала круговерть миров и Долин.
Постепенно мелькание успокоилось, и связь осталась только с одним миром – Убежищем. Даже с закрытыми глазами я мог сказать, что его Арка где-то здесь, среди других. Она и правда скрывалась за более высокими собратьями и стояла как бы в стороне, едва заметно касаясь меня своим нежным теплом. Неким образом признав во мне привратника, пусть даже лишь наполовину, она давала об этом знать, внушая безотчетное чувство долга, желания защищать, что казалось новым для меня.
Я поднял голову, вглядываясь в некогда радужный купол над Долиной. Теперь его трудно было заметить. Яркие краски поблекли, сверкающий свет погас, и всю Долину навсегда застлал серый полумрак. Даже тишина здесь изменилась, растеряв былую власть надо мной, стала просто мертвой.
Мой благодушный настрой мигом испарился, и на душе вновь стало тяжело. Я неспешно прошелся по траве туда, где некогда находился вход в Атион. Теперь там было пусто. С минуту я смотрел в никуда, рисуя перед мысленным взором знакомый черный прямоугольник, когда-то связанный со мной единой нитью. Это раньше я не смог бы вырваться в Атион без него. Теперь же проем был мне больше не нужен, как и Врата, ведущие в этот мир.
Я печально улыбнулся, представив себе, как переношусь домой. В глубине души я одновременно и боялся и надеялся на что-то хорошее, способное развеять тоску. А еще я точно знал, что если воспользуюсь хорошей возможностью сейчас, то это будет, скорее всего, мой последний визит в родной мир, неспроста же Хонир такой мрачный и подозрительный. Но несмотря на это обратно меня что-то… не тянуло. Даже больше того, если раньше я чувствовал себя в Долине спокойно, то теперь она тяготила меня. Поэтому я просто отступил и медленно побрел обратно.
Не знаю, что на меня так повлияло – воспоминания или давящая тишина, но я настолько погрузился в мысли, что слишком поздно понял, какую ошибку совершил. Стоило мне обойти зеленую цветущую Арку, как я увидел уставшего Хенигаса, непринужденно привалившегося к серому камню. Он тут же поднял голову и приветственно вскинул руку, лишив меня последней возможности тихо свернуть в сторону. И теперь я мог сколько угодно ругать себя за то, что как последний дурак поперся к Вратам в Убежище, хотя с тем же успехом мог войти в первые же, стоящие на моем пути. Все равно исправить ничего уже было нельзя.
Не стану отрицать, я запаниковал, хотя и постарался скрыть это, неумело изобразив на лице некое подобие полного равнодушия. Но наемник без особого труда прочел смятение в моих вмиг потемневших глазах и поднялся навстречу. Крестовина меча как-то нехорошо маячила за его плечом, наводя на определенные мысли, и как бы я не старался, мой взгляд так и норовил за нее зацепиться. Радовало одно – пока Хенигас был один. Меня это, правда, не особо обнадеживало. Понятно, что кликнуть своих для него ничего не стоит. И примчатся они, надо полагать, быстрее ветра. А вот у меня с подкреплением дела обстоят куда хуже. Нарви скорее всего уже ушел. Горм и Хонир вернуться только поздно вечером. Общаться с ними мысленно я не умею и никогда не научусь, ибо не принадлежу к истинным привратникам.
Вот так, с затаенной опаской, я и наблюдал, как наемник неторопливо преодолевает отделяющие нас несколько метров.
– Что, маг, не ожидал меня здесь встретить? – насмешливо улыбаясь, спросил Хенигас. – Учил тебя Сеедир, учил, а ты так и не смог овладеть главным признаком любого магов – абсолютной непробиваемостью.
– Чего нет, того нет, – ответил я ему с беспечностью, которой на самом деле не чувствовал. Раскаяния не возникло, хотя наемник говорил правду. Как учитель не бился, все впустую…
– Что, воспоминания одолели? Или слова мои решил проверить? Как видишь – нет его, твоего драгоценного проема. Хоть и жаль было уничтожать древнюю вещицу, но не оставлять же ее тебе. Как она, кстати, вообще к тебе попала? – невзначай осведомился он.
Я пожал плечами, безразлично обронив:
– А, понятия не имею. Валялась себе в подвале с незапамятных времен.
– Валяться – валялась, а своим хозяином умудрилась признать именно тебя. – Изучающий взгляд наемника так и бродил по моему лицу. – Что характерно – маг ты вроде слабый, а проем разбудил, хотя доподлинно известно, что такое удавалось немногим. Уж маги их друг у друга из рук рвали, крали, продавали, а почему? Предназначены они далеко не для всех. Вот и получалось – расставаться жалко, а дальше хранить – что ни день убеждаться в собственной слабости.
– Первый раз слышу, Хенигас. – Я отодвинулся от него как можно незаметней, чтобы оказаться вне досягаемости длинного отточенного лезвия наемника. Сам же тем временем не переставал говорить, маскируя отступление: – Какие у тебя, однако, глубокие познания. Но сведения, почерпнутые из древних книг, это одна сплошная загадка, таящая много опасностей, ведь ее так легко неправильно истолковать.
– Не в моем случае, – отрезал он. – Хотя что касается тайн, поговаривают, что некоторые вещицы, вроде той, что приводила тебя сюда, обладали даром предвидения.
Я вскинул брови, даже не пытаясь скрыть невольного скептицизма.
Наемник коротко взглянул на меня, и недовольный отсутствием ожидаемой реакции, с удовольствием продолжил:
– Интересный был маг – их первоначальный хозяин. Жаль, умер до того, как мы успели вытрясти из него самые страшные тайны.
Я слегка побледнел. Намеки Хенигаса нравились мне все меньше и меньше.
– Проем с предвидением. Смешно, – без улыбки буркнул я. – Вы, наверно, беднягу до сумасшествия
