взглядом.
Титамир парировал выпад противника и скрипнул зубами, сознавая, что его таки загнали в глухую оборону. Тяжелый меч Нитара уже успел распороть ему кольчугу на плече, и кровь теплый ручьем струилась по руке. Поморщившись от острой боли, он переложил оружие в левую, чувствуя себя неопытным новичком, вдруг напоровшимся на старого закаленного воина. Именно таким и оказался северянин – умелым, успевшим живым выйти не из одного сражения. И тем сильнее была горечь Титамира, ощущающего его превосходство над собой. Хорошо, что в странствиях с друзьями он научился не сдаваться и гасить злость, даже если та пыталась подмять его под себя. Импульсивность и глупое безрассудство здесь не помогут, нужны осторожность и холодный расчет.
Неизвестно, что оказало влияние, но тепло, шедшее от рукояти, внезапно опалило ладонь. Лезвие, словно став продолжением его руки, обрело собственную волю, потянув Титамира за собой. Магия вступила в бой, пробуждая память войны, заточившей меч под землю на долгие годы. И теперь желание погрузиться в плоть, ощутить одуряющую силу крови, вырвалось наружу.
Северянин изменился в лице, не понимая, когда успел поменяться с дружинником местами. Инициатива полностью перешла к Титамиру, теперь он нападал, а Нитар, оттесненный шквалом атак к самому краю круга, мысленно проклинал своего друга за несдержанность. Но преданность клану была такова, что он не мог поступить иначе. Поддержать Грота – это долг, как его, так и Торола, пусть даже ценой является жизнь.
Ошеломленный магической силой меча, Титамир краем глаза едва успел заметить, что Регвой уже покинул круг, а Грота утаскивают за ноги. Напротив тяжело дышал Нитар, вымотанный стремительностью выпадов дружинника. Его защита ослабла буквально на миг, но именно этим и воспользовался Титамир. Лезвие безошибочно нашло брешь, нанося последний удар. Нитар захрипел, выпуская меч из руки. В это же мгновение Дарий отсек голову Торолу и швырнул ее к ногам князя. Поединок закончился.
Владий и Миробой рванулись вперед, чтобы поддержать друга. Магия меча, выплеснув накопившуюся ярость, опустошила Титамира до дна, выпив его силы в отместку за долгое заточение. Жар утих и меч вновь стал просто оружием, спокойным и податливым.
Мрачный Родомир вернулся во дворец и дружина, тихо переговариваясь между собой, потянулась за ним. Бросив ничего не выражающий взгляд на тела наемников, Видгар отвернулся и скривив губы, уставился на растерянного Звола. Молчаливый диалог вызвал краткосрочную вспышку ярости в его глазах и дрожание воздуха от разрядов едва сдерживаемой магии. Но Титамир не видел этого в отличие от притаившихся в тени сапфировых огоньков, внимательных и понимающих. Вместе с друзьями он направлялся к пристройке колдунов. Следом, прихрамывая, ковылял Дарий, поддерживаемый Регвоем и Хватом.
– Слышь, Дарий, – проворчал светловолосый витязь, – вот уж не ожидал, что ты пропустишь удар кинжалом. Ты же их мечом на лету отбивал, а тут…
– Он мне его, полумертвый, под коленку всадил, – скривился дружинник. – Кто мог знать, что северяне такие живучие?
– Ты, – сурово отрезал Регвой. – Надо было сразу голову рубить, так надежнее. Без головы еще ни один не поднимался, а ты как всегда решил хвастнуть мастерством, вот и получил. Ну ничего, до свадьбы заживет.
– Это уж точно, – поддержал Хват. – Тем более, что один колдун ему предсказал вечно одиночкой ходить. Мол, нет на этой земле для него пары. Так Дарий ему на радостях весь дом разнес по бревнышкам, поджег и самого поджарил, как жаворонка.
– Не ври, – обиделся Дарий. – Я княжеские указы не нарушал.
– Да-да, конечно, – поддакнул тот. – Там ведь ничего про имущество не сказано, а значит можно крушить, бить, сжигать… ну а если хозяина ненароком задело, то сам виноват – зачем под руку лез? А его хорошо задело: скамьей огрело так, что упал и уже не поднялся, а вытаскивать из горящего дома колдуна никто не стал. Так и сгорел, но ведь сам, все сам. – Последние слова он проговорил тихо, старательно глядя в сторону, но Регвой услышал, неодобрительно хмыкнул.
– Что это ты по колдунам зачастил? – осуждающе спросил он. – Они тебе много чего насулят, всему станешь верить? Или ты к ним подбираешься эдак втихую? – резко снизившийся голос стал подозрительным. – Ты послушайся доброго совета – твоими методами только сразу нас всех ко дну пускать. Святобор же сказал, надо тоньше, гибче.
– Я тебе что, змея?! – возмутился Дарий. – Или купец, чтоб изворачиваться?! Я воин, – гордо сказал он,- и действовать буду по-воински.
– Давай, давай, – мстительно поощрил витязь, – лезь на рожон. Глядишь, чего заработаешь…
– Ага, – снова поддержал Хват, – по шее.
– Да ну вас, – пробурчал Дарий. – Много понимаете…
– Побольше некоторых, – огрызнулся Регвой. – Это тебе не ночное ворье, которое можно придушить и забыть. Колдуны умны и осторожны и знают, сдается мне, слишком многое. А о чем не знают – догадываются. Поэтому будь добр, больше не надо таких вот одиночных вылазок, иначе подведешь даже не себя, а самого князя. Да и вообще следующий наш шаг все равно предрешен.
– Это какой? – заинтересовался он.
– Ты Святобора слушал? – смерил его тяжелым взглядом Регвой. – Ну а раз так, нечего спрашивать
Дарий открыл было рот для резкой отповеди, но Хват ощутимо двинул его локтем в бок и дружинник прикусил язык. Мимо них торопливо просеменил сухонький белый старичок, Светлогор, колдун-врачеватель, покосился с явной злобой, что совсем не вязалось с длинной пушистой бородой и обликом старого доброго человека.
– Что тащитесь, как телега об одном колесе?! – не утерпел он. – Думаете, у меня кроме вас дел других нет?! – Глаза старика сверкнули, как раскаленные угли. – Чтоб вы все друг дружку поперерезали!
– Ты чего, как с цепи сорвался? – неприязненно произнес Хват. – Борода седа, а лаешься ровно собака. При твоих-то годках можно и посдержаннее быть.
Выражение лица врачевателя сказало яснее всяких слов – снизойти до ответа, значит поставить себя – белого мага, и не какого-то там прислужника, а самого лучшего врачевателя Власка – на один уровень с ними. И он гордо прошествовал по освещенному коридору в небольшое помещение.
Миробой уже стащил с Титамира остатки доспехов, на вошедшего посмотрел со смесью настороженности и отвращения. По нему все колдуны в этом крае – темные, и то, что вот так свободно ходят – чувствительный удар по правилу 'видишь темного – убей'.
Светлогор молча протянул ладонь, намереваясь приложить ее к самой большой ране на плече, но Титамир неожиданно передумал и отшатнулся.
– Ну нет. – решительно проговорил он. – Магией меня даже не думай касаться. Лучше принеси чистых тряпок и мы уж как-нибудь сами управимся.
Врачеватель склонил голову набок, окидывая его внимательным взглядом. В глазах мелькнула догадка.
– Вы
Уязвленный Титамир напрягся.
– Ты чего это рожу воротишь? – с достоинством спросил он. – Наш край может и не изобилует роскошью, подобной вашей, но живут в нем точно такие же люди. Не хуже и не лучше.
– Но ведь у вас тоже есть колдуны, – возразил Светлогор, – от них помощь принимаете?
– Только от светлых, – ответил Владий, видя, что Титамир гордо замкнулся. – Но они у нас так по улицам не разгуливают да и мало их. Так что с ранами вроде этой мы привыкли справляться сами.
– Чем же я хуже ваших колдунов? – оскорбленно спросил врачеватель.
Владий промолчал и Светлогор, блеснув ледяным взором, занялся Дарием.
– Может и не хуже, просто не свой, – ехидно ответил за Владия Хват, внимательно следивший за разговором. – Это здесь вы каждую царапину залечиваете, а там воины сами себе врачеватели.
Дарий ощутил покалывающий холод, а затем ногу будто объяло ледяное пламя. Перекосившись, он молча терпел, пока закончится мерзкое лечение. Мог бы отказаться, как Титамир, но он во Власке давно,
