Грейбэка. Он и привел его в стаю. Несмотря на то, что Энди жил там с ними, он никогда не чувствовал себя в своей тарелке. Им помыкали, над ним подшучивали, а друзей у него совсем не было. Когда в стае появился Рем, он сразу понял, что тот совсем другой, не похожий ни на кого из тех, кого он знал до этого. Он был
- Я больше скитался, работал, где придется… как ты, наверное?
- Тебе есть где жить?
Энди смущенно тряхнул головой.
- Конечно! Ты не думай, я искал тебя вовсе не для того, чтобы… сесть на шею… или еще чего… - по тому, как он запинался и краснел, Рем прекрасно понял, что парень лжет - ему негде было жить, он, скорее всего, питался от случая к случаю, да и вряд ли работал сейчас.
- Ты можешь остаться. Я постелю тебе в одной из комнат.
Он встал, убирая посуду в раковину. Энди смущенно опустил глаза, грустно теребя край стола пальцами.
- Я… я очень…
- Пойдем.
Рем постелил ему в комнате отца, пока Энди был в душе. Он уже давно утратил всякий трепет и желание сохранить комнаты в том виде, в каком они существовали при жизни родителей. Исключение составляла спальня матери - скорее по привычке, Ремус просто туда почти не заходил.
Так он и поселился у Люпина. Энди ни на что не претендовал, ничего не просил, не приставал и взял на себя заботу по дому. Ремус не возражал, тем более, вдвоем было жить лучше, чем одному - он до прихода этого парня даже не подозревал, что ему было настолько одиноко. Если задуматься, до этого ему никогда не приходилось жить одному - на летних каникулах, несмотря на отсутствие отца днями напролет, по вечерам он возвращался. В стае Энди был рядом, и дети, которыми он постоянно занимался... И только в послевоенные годы Ремус столкнулся с настоящим одиночеством. Оно угнетало, порабощало, и Ремус был в глубине души рад, что Митчелл нашел его. И, хотя Ремус прекрасно понимал отношение к нему парня, он позволил ему жить рядом.
Впрочем, Энди вел себя весьма скромно. Он улыбался ему так радостно, когда Рем возвращался домой, что Люпин невольно улыбался в ответ. Он почти привел дом в состояние, близкое к тому, что было когда-то. Он все время болтал о всяких пустяках и никогда не заставлял Ремуса что-то отвечать, чтобы поддержать беседу.
Спустя два месяца, после того, как Ремус обнаружил его у себя в доме, Энди ворвался в его комнату. Он был явно не в себе - бледный, с горящими глазами, это заставило Люпина медленно сесть на кровати, отложив книгу.
- Что случилось?
Энди била мелкая дрожь. Он вдруг протянул ему квадрат бумаги. Ремус взял его и узнал колдографию, которую когда-то забрал из квартиры Сириуса. Он и Блэк в школьные годы у их любимого дуба во дворе.
- Где ты это взял? - резко бросил Ремус, вставая на ноги.
- Это ведь он, верно? - прошептал блондин, глядя на него взволнованными глазами. - Это он, я знаю!
- Что ты несешь? Ты рылся в моих вещах?
- Она выпала, когда я разбирал шкаф, из одной из твоих старых мантий! Я ничего не искал специально!
Он врал - Ремус это знал. Все фотографии с ним, Сириусом, так же всей их мародерской четверкой, плюс Лили - отправились в коробку из-под обуви, зарыты глубоко в шкафу, и Ремус никогда не желал бы их видеть вновь.
Хотя… Он невольно посмотрел на колдографию снова, почти не слушая, что тараторит Митчелл. Какие счастливые они оба… Сириус дурачится, щекочет Рема… Он болезненно поморщился, сунув фото в карман старых джинс, которые были на нем. Может, он и правда забыл об этом снимке. Он носил его с собой постоянно, пока был в стае Грейбэка.
- …Ты должен мне объяснить! - Энди вцепился в его рукав, нависая.
- Что ты хочешь знать? Это не твое дело! - холодно заметил Люпин.
- Не мое?.. О, ты прав, - прошептал парень, отпустив его и шагнув назад. - Кто я для тебя, скажи? Просто надоедливый тип, не больше? Конечно, мне не сравниться по внешности с этим парнем! А его ты забыть не можешь, верно?
- Пошел ты к черту! - рявкнул Ремус, отходя к окну. - Что ты тут устроил? Не твое дело, кто мои друзья! И мое прошлое тебя не касается. Ты сам пришел и…
Он осекся. Это было грубо. Но что поделать, он почему-то разучился доверять людям. А свою прежнюю мякость Рем не помнил вообще как растерял. Обернувшись, он увидел, что на блондине лица нет.
- Прости.
- За что? За то, что сказал правду? Я тебе больше не буду надоедать!
Энди рванул к двери, судя по его состоянию, он был готов разрыдаться прямо сейчас. Ремус инстинктивно бросился к двери и остановил его, схватив за плечи. Парень застыл, не оборачиваясь. Люпин устало уткнулся лбом в его шею.
- Прости меня, пожалуйста. Я вспылил, не люблю вспоминать прошлое.
- А он - прошлое? - глухо откликнулся Энди, шмыгнув носом.
- Самое ненавистное и болезненное из всех возможных, - тихо признался Рем, потершись носом о его затылок. Энди вздрогнул и развернулся к нему лицом. Его светло-карие глаза так сияли, что Рем невольно улыбнулся и зачем-то коснулся пальцами его щеки.
- Я могу тебе помочь забыть его, - горячо шепнул блондин прямо в его губы. У Ремуса вертелся на языке ответ, но он его не озвучил, позволив поцеловать себя со всей страстью, на которую только был способен его порывистый приятель. Он хотел сказать, что это невозможно, хотел дать понять, что тот только сделает больно прежде всего себе, ввязавшись в жизнь Люпина, но Энди не дал ему все это произнести.
Ремус позволил себя любить. Его любовник был не так хорош, как Сириус, но Рем допускал, что все дело было в чувствах. Было необычно видеть лицо другого человека, склоняющегося над ним, чувствовать чужие губы и прикосновения. Испытывал ли это Сириус со всеми теми парнями, что были у него помимо Рема? Люпин не мог не думать об этом, занимаясь сексом с другим человеком.
Энди был порывистым, спешащим, отдающим. Он так много хотел и так мало получал, но был рад даже тем крупицам, что удавалось взять. Он никогда не просил от Ремуса признаний в любви, но сам твердил о том, что без ума от него, ежедневно. Он не был навязчивым, и это устраивало Люпина.
Иногда он задумывался, не жестоко ли он поступает с парнем. Пусть он ни слова не говорил о чувствах, но он давал ему надежду, позволив быть рядом, спать с ним и жить под одной крышей. Он иногда сожалел о том, что вся его порядочность и человечность точно остались в прошлом, раньше он больше ценил людей, и Энди Митчеллу в этом плане, конечно, не повезло. Разве мог прежний Ремус так безалаберно играть чужими чувствами? А сегодняшний мог и не желал ничего менять.
Они были вместе почти четыре года. Такой долгий срок… Их отношения были настолько удобными, что Ремус, наверное, все же в какой-то мере привязался к нему. Но он сам все испортил. Учитывая, сколько они были вместе, он не мог бы сказать, почему, но однажды он назвал его Сириусом. Это выскользнуло, сорвалось случайно с кончика языка, когда они занимались любовью. Столько ругани, слез, проклятий Рем не слушал уже давно. Как он понял, Энди надеялся, что тот все же сумел его полюбить, пусть и не говорил ему об этом. Оставшись один, Рем с усмешкой думал, все ли молодые люди столь наивны в своих чувствах… Когда-то он так же оправдывал перед собой Сириуса, за всю их совместную жизнь так ни разу и не сказавшего банальное: «Я люблю тебя». Но Ремусу тогда казалось, что это все неважно, ведь он знал, что чувства взаимны. По крайней мере, верил. А Энди просто обманывал себя…
Ремусу порой мерещилось, что в какой-то момент своей жизни он вошел не в ту дверь и оказался совсем в другом мире. Он ничего больше не узнавал вокруг, тут не было ни дружбы, ни любви. Он словно кружил по знакомым местам, пытаясь найти приют, а оказывалось в итоге, что он никогда здесь и не был. В этом мире не нужны были его воспоминания, не требовался смех и разговоры по душам - тут приходилось
