Конец
Луис де Леон (Luis de Leon)
1528—1591
Поэт и ученый, профессор Саламанкского университета, Луис де Леон[107] был обвинен инквизицией в том, что толковал библию еретическим образом, произносил дурно звучащие для католического уха слова и перевел на испанский язык «Песнь песней»[108].
К тому же в обвинительном акте по его делу упоминается его еврейское происхождение. Арестованный по проискам своих ученых собратьев, он был заключен в тюрьму, откуда вышел только через пять лет. При возобновлении его курса собравшиеся на первую лекцию студенты надеялись, что он заговорит о тюрьме. Но Луис де Леон, продолжая то, о чем говорил пять лет назад, спокойно начал: «Dicebamus hesterna die...» («Вчера мы сказали...»).
Этот поэт оставил ряд знаменитых и поныне стихотворений. Он перевел на испанский книгу Иова и оды Горация[109]. Его стихи появились в печати только через сорок лет после его смерти[110].
Давид Абенатар Мэло (David Abenator Melo)
XVI—XVII век
Когда и где он родился, неизвестно. Как он упоминает в предисловии к своей книге, его родиной была не Испания, его родным языком был не испанский язык.
Фамилия Мэло происходит от португальского городка того же названия. Может быть, Абенатар родился в Португалии или на Ближнем Востоке, или в Африке, куда его предки могли бежать от инквизиции. Он упоминает, что несколько раз побывал в Испании и в странах, где говорят по-испански. Как и зачем приближался он к этому очагу инквизиции, неизвестно.
Судя по его стихам, его родной язык скорее испано-еврейский диалект: мы находим в них типичные словообразования, как meldar — читать, ladinar— переводить на испанский, а также много португальских форм и окончаний.
В своем предисловии Абенатар сожалеет, что испанские евреи его времени больше не знают древнееврейского языка, и противопоставляет им морисков, обучающих своих детей арабскому.
Мы не знаем, за что Абенатар был арестован инквизицией. Может быть, за то, что перевел несколько псалмов Давида, был он обвинен в иудействе, брошен в тюрьму и подвергнут пытке дыбой. Инквизиция хотела заставить Абенатара назвать других иудействующих. Он не выдал их и под пыткой. Как же он не погиб? Много лет он оставался в заточении. Каким же чудом он спасся? Во всяком случае, он вышел из тюрьмы. Был ли он выпущен на свободу или бежал? Об этом он не говорит. Но указывает год своего освобождения: 1611. Выйдя из тюрьмы, он спасается в Голландию.
Гам или в другой стране Абенатар заканчивает перевод своих псалмов, и в 1626 году во Франкфурте выходит испанская книга под заглавием:
«СL псалмов Давида, на испанском языке, в различных стихах, сложенных Давидом Абенатаром Мэло, согласно подлинному ферраровскому переводу, с некоторыми аллегориями автора. Посвящается св. общине Израиля и Иуды, рассеянной по всему миру, в сем долгом плену, а в конце Барака (Благословение) того же Давида и Песнопение Моисея. Во Франкфурте, года 5386 (1626), Элула месяца» (август—сентябрь).
Само собой разумеется, эти стихи не могли появиться в печати в стране инквизиции. По какой же случайности изгнаннической жизни автора они были напечатаны во Франкфурте? Был ли Абенатар проездом в этом городе, или, как предполагают некоторые исследователи, эту книгу сдал в печать какой- нибудь протестант, бежавший от инквизиции?
Напечатанные в Германии, эти испанские тексты кишат опечатками, ошибками и нелепостями. То одно слово рассечено на две части, то два слова соединены в одно, в какой-то абракадабре, то некоторые слоги одного слова насильственно связаны со слогами другого, стоящего перед ним или за ним. Чтобы найти несколько ценных строф, приходится расшифровывать эти беспорядочные буквы.
Шовинист и фанатик, Абенатар слагал религиозные гимны. Я бы не перевел ни одного из них, если бы в некоторые из них он не включил незаурядной повести о перенесенных им пытках и о своем избавлении из тюрьмы.
Если Баррьос слишком ловок в стихотворчестве, Абенатару не хватает уменья орудовать словами. В своем предисловии он скромно и честно признается в этом:
