— Не дразните гусей, — шепнул Морозов, оттащив возмущенного доктора за локоток. — Только обозлите ребят, а их тут дело десятое.
— То есть как?
— А так!.. Про Джебса слыхали?
— Кто такой Джебс?
— Джебраилов, наш московский наркобарон.
— Неприкасаемый?
— Прокантовался с неделю в Лефортово и вышел чистеньким. Тут не только наши замешаны, но и соседи. Уяснили?.. У Джебса все схвачено на самом-самом верху. Миллиардные операции.
— Тогда нам нечего здесь делать.
— Пять трупов, Лев Самойлович, куда от них денешься?.. Оформим, а там уж, как хотят.
Морозов, опытный оперативник старой закалки, как в воду глядел. Кроме оружия — автомат Калашникова калибра 5,45, «Вальтер», ТТ и пистолет «Таурус», в карманах бандитов нашли несколько ампул с наркотиками новейшего поколения: триметилфенталином, более известным как «белый китаец» или «китайский белок», и фенилциклидином, синтезированным в подпольных лабораториях. Это поистине дьявольское снадобье появилось на свет в результате творческих усилий студентов химфака МГУ, ребят без преувеличения гениальных. В иных условиях, как знать, кому-то из них вполне могла светить Нобелевская медаль, но они не стали зарывать поистине золотой талант в землю, а дружно встали под знамена наркомафии. После ареста и разгрома лаборатории, оборудованной по последнему слову науки в университетских подвалах, синтез фенилциклидина продолжался с еще большим размахом в Петербурге, Иванове и Казани. Казанская студкорпорация, в частности, выбросила на рынок сто пятьдесят тысяч ампул, из коих только десять процентов попало в дырявые сети закона.
— Знаете, сколько стоит доза? — спросил Левит. Он имел сомнительное счастье защитить кандидатскую на тему «Расстройство здоровья и смерть от действия наркотических веществ» и мог определить любую «дурь» по внешнему виду. — До четырехсот долларов, — назвал, не дожидаясь ответа. — А где взять столько деньжищ? Честно заработать, как вы понимаете, нельзя.
— Собирать стреляные гильзы и шмонать жмуриков, — озлобленно оскалился Морозов. В его руке оказалась граната Ф-1. — Как это сучий ликан не пустил ее в ход? Кому-то крупно повезло.
Эксперт поморщился. Новоявленное словцо «ликан», то есть лицо кавказской национальности, резало слух. Левит не уважал «блатную музыку», сленг вообще, тем более с душком.
Один из боевиков был еще жив, и ему срочно нужна была медицинская помощь.
— Пуля пробила легкое, — констатировал врач-эксперт, разрезав майку. Тропический пейзаж с пальмами и попугаями на лазурном фоне был обагрен кровью. Словно в том экзотическом раю преждевременно закатилось солнце. — Выходного отверстия нет, вторая пуля вошла в мягкие ткани бедра, надеюсь, — не закончив фразы, он удивленно зацокал языком. — Это уже интересно!
На левой лопатке раненого был вытатуирован зеленый дракон — такой же, как и у тех дам с удаленной печенью, но без красной фигуры.
— Где же, наконец, скорая?
— Будет и скорая, доктор, — успокоил участковый, — авось не сдохнет.
— Это же человек, — вскипел Левит. — Посмотрите сюда, — позвал он Морозова, указав на наколку. — Как вам это понравится?
— Он нужен живым!
— Именно этот? — спросил участковый.
— Именно! — окончательно вышел из себя врач. — Вам понятно? Немедленно запросите скорую! — и добавил с меланхоличной печалью, глянув на небо. — Остальные уже там, идиоты несчастные… Не поймали еще этого… Отелло с ножом? — обратился к Морозову, наложив повязки.
— Калистратова?.. Пока не слыхать, но, возможно, и его тоже… того. Интересная картиночка вырисовывается с квартиркой. Оказывается, Калистратов продал ее еще в прошлом месяце какому-то чурке, через агентство «Минутка». Ничего названьице? Минутка и есть, потому как ее и след простыл. Наверняка зарегистрировали по подложным документам. Но и это еще не все. Новый владелец уже на следующий день толкнул ее какому-то деляге из Нальчика. Пойдет теперь канитель.
— Так вы полагаете?..
— Именно, — понял с полуслова Морозов. — От прежней версии я пока не отказываюсь, но могло случиться, что Калистратова просто принудили к сделке. Рядовой случай… Небось, уже лежит где-нибудь под дерном в лесу.
— Но в таком случае убийца не он?
— Не он, — согласился Морозов. — Не исключено, что обоих прикончила одна и та же рука. Вероятность высокая.
Но и вариант с любовницей нельзя исключить. Убрал свою бабу и отрубил концы. Ищи теперь ветра в поле на просторах любимого СНГ… С печенью еще не разобрались?
— Постараюсь сегодня. На всякий случай звякните вечерком.
Вырваться в морг удалось только после обеда, состоявшего из булочки с американской сосиской и стаканчика «пепси».
— Моя пациентка еще у вас? — Левит приветливо кивнул дежурному.
— Посмотрите сами, доктор. Должна быть на месте, если не убежала… Чтой-то вы припозднились. Вроде обещались с утра.
— Человек предполагает…
Левит переоделся в зеленый халат, взял передник и резиновые перчатки.
— Так как же?
— Да ждет она, доктор, ждет… Со вчера положили на оттаивание… Постановление не забыли?
Левит вернулся к шкафчику, нашел подписанное следователем постановление на экспертизу.
— Не откажитесь ассистировать?
— Вообще-то Сергей Александрович должен, но он в отпуске, а второго прозектора нет, уволился… Даже не знаю…
— Будет вам. Хотите пари?
— На что?
— На бутылку, разумеется. Как же без нее, мамочки?
— Это я понимаю. А в чем смысл?
— Смысл? Вся штука в том, что мы не обнаружим печени.
— Ну, если вы так говорите, значит, заранее знаете. Нечестно, доктор.
— Заранее я не знаю, но имею основания предполагать… Ладно, давайте так: печень на месте — я ставлю, если нет, то нет — оба при своем интересе.
— Это вы при своем, а я останусь ни с чем.
— Хотите быть в выигрыше при любом исходе? Но тогда это уже не пари, а…
— Вот именно. Вместе и раздавим. Идет?
— Воля ваша. Поехали.
Исступленно-унылый бестеневой свет люминесцентных трубок, глянец кафеля и безысходный, до рези в глазах, запах формалина. И тело под клеенкой лишь подчеркивает унылую пустоту оцинкованного стола — преддверия пустоты абсолютной. Порой начинает казаться, что это из нее, из невидимой двери, задувают знобкие ветерки и, обтекая занемевшую душу, напрочь выхолащивают мозги. Ни желаний, ни мыслей — ничего. Ты не человек, ты — робот, методично раскладывающий внутренности по банкам.
Левит иногда задавался странными для человека его профессии вопросами. Больше всего, пожалуй, ему хотелось бы знать, о чем думали потроша своего фараона, парасхиты-мумификаторы. Уж они-то точно не верили, что перед ними распластан бог. В требухе, сколько ни рассовывай ее по каменным канонам, нет ни мистики, ни благодати. Но и скверны, пожалуй, тоже нет, ибо во всем видно равнодушное совершенство природы.
— Начнем, помолясь?
— Сей секунд, — дежурный разлил спирт по мензуркам. Выпили без запивки и, синхронно выдохнув,