быстрым взглядом. — Наш концерн, как вам известно, имеет интересы во многих странах. У нас появился шанс привлечь под проект помощи России весьма значительный капитал. Надеюсь, мне не надо утомлять вас детальными объяснениями?
Кидин молча кивнул. Все было предельно ясно. Речь шла о фондах, созданных специально для поддержки частного предпринимательства в России. Урвать хотя бы малую толику для себя было заманчиво.
— Теперь вы понимаете, почему мы нуждаемся в вашем сотрудничестве? — Далюге ставил вопрос ребром. — Почему из всех московских банков выбрали именно «Регент Универсал»?
— Хорошо, я согласен, но акт подписания отложим до следующего раза. Нужно изучить документы, подсчитать, как вы говорите, посоветоваться. Не я один решаю.
— Но в принципе вы?..
— За! — Иван Николаевич сановито поднял руку, как в былые дни на партсобрании, когда кафедра дружно голосовала в поддержку решений пленумов и съездов.
— Позвольте выразить наше крайнее удовлетворение, дорогой друг, — расчувствовался сентиментальный Далюге, сделав вид, что готов заключить Кидина в объятия.
— Мне говорили, что в России разрешена продажа самолетов частным лицам, — Зефков слегка повернул мефистофельский профиль в сторону Гюнтера, словно ожидал ответа от него, а не от Ивана Николаевича — аборигена загадочной славянской страны. — Это верно?
— Наш друг Карл — отличный пилот! — поспешно заявил Далюге.
— Вам нужен самолет? — не слишком удивился Кидин. — Можем устроить. Спортивный, разумеется?
— Желательно несколько, — кивнул Зефков. — Наши сотрудники увлекаются пилотированием… А дельтапланы с мотором можно приобрести?
— Были бы деньги, — дружески подмигнул Кидин.
— Деньги имеются, — Зефков достал из чемоданчика калькулятор. — Десять машин для начала. Сколько стоит один дельтаплан?
— Я не торгую самолетами, — Кидин скрыл досаду кислой улыбкой. Настоящий автомат, этот Карл. Полное отсутствие чувства юмора. — Вопрос надо сначала провентилировать.
— Провентилировать? — не понял Далюге.
— Изучить. Найти нужные контакты, договориться о ценах, лицензиях… Мало ли?
— О да! — Далюге одобрительно закивал. — Мы это вполне понимаем… На территории, которую мы предполагаем арендовать, возможно построить аэродром?.. Самый примитивный, с травяным покрытием?
— Не вижу особых препятствий. Придется, ясное дело, договариваться с инстанциями… И на местном уровне тоже… Короче, деньги решают все.
— Поближе к Москве можно устроиться? — спросил Зефков после того как Гюнтер подробно истолковал ему ситуацию. — Я бы хотел арендовать постоянный ангар хотя бы на две авиетки.
— Попробую устроить вам в самой Москве. Тушино подойдет?
— О Тушино! — расплылся в восторге Далюге. — Лжедмитрий Второй, — обнаружил он недюжинные познания, — тушинский вор и красавица-полячка.
СТРАЙБС — СВЕТЛАЯ ПОЛОСА В ТВОЕЙ ЖИЗНИ
Глава десятая
Человек-невидимка
Обычно тихий в эти утренние часы Скатертный переулок был взбудоражен завыванием милицейских сирен. На вызов, последовавший в 11 часов 45 минут из пресс-агентства «Блиц-Новости», примчалось чуть ли не все московское начальство: заместитель мэра, префект, с десяток крупных чинов из ГУВД и уголовного розыска. Руководство Федеральной службы безопасности, опередив конкурирующие организации, уже изучало обстановку на месте.
Вкратце случившееся можно было охарактеризовать, как дерзкое нападение на генерального директора агентства в его собственном кабинете, но ни самого нападавшего, ни каких бы то ни было следов его пребывания обнаружить не удалось.
«Да был ли мальчик?» — так и порывался спросить подполковник Корнилов, по третьему разу выслушивая довольно-таки путаные показания секретарши директора. Вздор по поводу дверей, которые сами по себе вдруг начали открываться, следовало отнести за счет расстроенных нервов. Начальник отдела по борьбе с оргпреступностью в нечистую силу не верил, но тамбур для порядка обследовал. Двойные двери из добротного дуба толщиной в пять сантиметров могли выдержать порыв ветра ураганной силы. Единственная причина, не считая полтергейста и «Чебурашек», таким образом, исключалась. Листья тополя во дворе едва трепетали, да и герметические рамы в кабинете, где работал кондиционер, были закрыты наглухо.
Ни охрана, ни ближайшие сотрудники никакой посторонней личности не заприметили. Единственный, кто мог внести в столь загадочную ситуацию хоть какую-то ясность, был сам потерпевший, но он пребывал в тяжелейшем состоянии, которое врач скорой помощи охарактеризовал как инсульт.
На все вопросы Юрий Пантелеевич Красиков откликался бурной жестикуляцией и нечленораздельным мычанием, в котором едва угадывались проблески слов. Чаще всего слышалось нечто похожее на «оставил» или «аставил», что могло быть истолковано, как «заставил» и даже «наставил».
Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Опасаясь ухудшить положение, вице-мэр потребовал немедленно доставить Красикова в больницу. Его осторожно вынули из кресла и уложили на носилки.
— «стрился… вдхе», — были последние произнесенные им звуки, записанные на магнитофон.
— Что вы сказали? — наклонился над носилками Корнилов. — Повторите, пожалуйста.
— Оставьте его в покое! — тут же последовал генеральский окрик.
Подполковник вздрогнул, выпрямился и отошел в сторонку. Он понял, что в случае чего вся ответственность падет на него. Начальством владела одна забота: довезти Красикова живым до больницы, а там, что будет.
«Еще один золоторизец на мою голову», — подумал Корнилов.
Хочешь — не хочешь, а для протокола требовалось дать разумное объяснение. Отбрасывая один вариант за другим, кое-как удалось выстроить некий каркас, подозрительно напоминающий карточный домик.
Что знал Корнилов о гендиректоре Красикове в дополнение к сведениям общеизвестным? Кое-что все-таки знал…
Независимое пресс-агентство «Блиц-Новости», отпочковавшееся от прежнего АПН, занимало двухэтажный особняк, построенный в середине прошлого века. Его генеральный директор Юрий Пантелеевич Красиков отличался незаурядной пробивной способностью. Ему не только удалось заполучить в аренду этот замечательный голубой домик с колоннами, но и каким-то образом его приватизировать.
Восхождение Красикова началось в середине семидесятых годов, когда он привлек внимание своими умеренно прогрессивными очерками на международные темы. На общем фоне «Правды», давшей заметный крен в сторону национал-большевизма, даже малейшие проблески здравомыслия воспринимались широкой общественностью с пониманием и надеждой на конечную победу прагматического крыла. Считалось, что в ЦК идет ожесточенная борьба между сталинистами-консерваторами, которых почему-то именовали «правыми», и либерально настроенными «левыми», так сказать, «детьми двадцатого съезда».
Вот почему переход Красикова на Старую площадь, где он занял должность консультанта в новом пропагандистском отделе, нацеленном на заграницу, был воспринят как небольшая, но ощутимая победа прогрессистов.
Об успехах и поражениях в схватках под ковром общество судило опять-таки по газетам, вычитывая
