— Сидеть! — то ли скомандовал незнакомец, то ли передал взглядом. А взгляд его был достаточно странен: устремлен куда-то, в ему одному открытую даль — сквозь предметы и стены, за невидимый горизонт.
Подполковник Корнилов верно истолковал Красиковское «аставил», как «заставил», но возобладало иное — «наставил». А что можно наставить? Конечно же, пистолет, револьвер, автомат! Ну почему обязательно пистолет, да еще с глушителем? Какой там пистолет! Если он даже и был, то не сыграл в происшествии никакой роли. Пистолет — пустяк, мелочь, несущественная, а то и вовсе мифическая деталь.
Пришелец — нашлись умники, которые посчитали обыкновенного рэкетира пришельцем из космоса, поскольку его никто не видел и, следовательно, не мог описать внешность, — так вот, этот самый пришелец включил, или Красикова заставил включить, компьютер. Затем, ни слова не говоря, вынул дискету и спрятал ее в карман. Зачем, спрашивается? Она не содержала никакой секретной информации, которую можно было бы использовать в корыстных или, допустим, шпионских целях. Более того, вполне разумно предположить, что загадочный визитер даже не притронулся к злополучному файлу.
Кто, кроме самого Красикова, мог видеть, куда гость из космоса положил эту никому не нужную вещь? Был ли вообще у него карман, у пришельца? Ведь макинтошевская дискетка осталась, как выяснилось, в гнезде. Куда разумнее допустить, что чудаковатый злоумышленник, если, конечно, не сам Юрий Пантелеевич, просто-напросто стер информацию? При первом опробовании экран оставался чистым, и компьютер по прошествии нескольких минут выключили.
Однако лучше все по порядку, хотя реконструировать события приходится, опять-таки опираясь на домыслы, ибо единственный очевидец пребывал после таинственного визита в состоянии, которое иначе, как неадекватное, не назовешь.
Руководствуясь знаками, которыми он объяснялся, и нечленораздельными обрывками речи, можно лишь попытаться воссоздать более-менее вероятную картину разыгравшейся сцены. И здесь без пистолета не обойтись, не важно, с глушителем или без, так как никаких следов выстрела обнаружить не удалось. Да и Анна Павловна наверняка бы услышала выстрел, хотя по-прежнему непонятно, как она могла не заметить человека, проследовавшего мимо нее прямиком в кабинет? Вот почему и необходим пистолет. Лишь с помощью оружия можно было заставить преданного и бдительного секретаря не поднимать тревоги. Зная, что в противном случае шефу грозит смерть, она не вызвала охрану и пропустила налетчика в кабинет. Не исключено, что он принудил ее войти с ним вместе. Тогда и поведение Красикова вполне объяснимо, независимо от того, оставался ли он с глазу на глаз с вооруженным бандитом, или Анне Павловне пришлось разделить участь начальника. В ящике стола Юрия Пантелеевича, правда, лежал «Макаров», но он не пустил его в ход, хотя имел разрешение на хранение и ношение и мог не волноваться за возможные последствия. Суд бы его оправдал, но кто способен поручиться за налетчика? Быстрота реакции достигается тренировкой, а дерзкий «инопланетянин» был явно не новичком. В общем, Красиков поступил так, как и подавляющее большинство людей в его положении: тревоги не поднял, к заветному ящику не притронулся и покорно выполнил все требования террориста с иной галактики. Кем же надобно быть, чтобы поверить в подобные бредни?.. Куда плодотворнее прозондировать ситуацию несколько с иной стороны, более приземленной. Увы, получение взятки в особо крупных размерах почти исключается. Такого рода операция проделывается без излишнего шума.
Подполковник Корнилов отмел подозрения на сей счет и попросил Воротынцеву открыть сейф. Она знаками показала, что ключ находится в кармане у шефа.
— Не надо, — сказал начальник ГУВД, смерив Корнилова хмурым взглядом. Менее всего ему улыбалось связываться с неприкасаемыми. Мало ли что лежит за бронированной дверцей!
— Там могли быть ценные вещи, деньги? — все-таки не удержался от вопроса Корнилов.
— Нет, — не моргнув глазом, ответила Воротынцева. — Только документы.
Приходилось верить на слово. А ведь был в жизни Юрия Пантелеевича тяжелый этап, когда он чуть не погорел по вине жены. Пользуясь зеленым диппаспортом, она ухитрилась переправить за бугор несколько картин и прочих произведений искусства. Схваченная буквально за руку таможенниками, она даже предстала перед следователем, но тем и закончилось. Сведения, просочившиеся в печать, были опровергнуты друзьями дома и собутыльниками по Сандуновским баням в более авторитетных газетах, с которыми в те годы не вступали в полемику. Словом, как в итальянском фильме «Следствие закончено — забудьте». И, правда, нужно забыть. Взятки за непонятную манипуляцию с компьютером Красиков определенно не получал, а его прошлое по линии жены не имеет никакого отношения к данному инциденту.
Короче, стер ли неизвестный дискету или же вставил на ее место свою, не столь существенно.
С достаточной достоверностью можно утверждать только одно: Юрий Пантелеевич какое-то время просидел тихо и молча, словно прирос к своему креслу из красного дерева, обитого гобеленом ручной работы. Сколько это продолжалось, точно определить невозможно, потому что голубой квадратик со стальным колесиком посередке вмещал в себя информацию, которой хватило бы на несколько книг.
Сначала экран светился ровным голубоватым светом, словно иллюминатор батискафа в морских глубинах, где нет ни рыбок, ни медуз, ни планктона. Потом все пространство дисплея заволокло густой мутью, как будто какая-то глубоководная каракатица ни с того ни с сего вдруг выпустила чернильное облако. Тут-то и началось нечто несусветное: чередование тьмы и ослепительных вспышек, ритмическая пляска непонятных фигур, мелькавших с такой быстротой, что не успевал схватить глаз, и жуткие звуковые сигналы на самой нижней границе слышимости, от которых вскипала кровь.
Юрий Пантелеевич почувствовал, как налились готовые выскочить из орбит глаза, закричал от пронзившей все его существо нестерпимой боли и потерял сознание.
На этот крик и вбежала перепуганная Анна Павловна. По крайней мере так она рассказала прибывшим по ее вызову высоким чинам милиции и контрразведки.
Сам Красиков ничего путного поведать не мог. Только мычал, нацелив на дисплей палец, и тыкал им себе в висок. Именно этот жест и породил версию о приставленном к голове пистолете.
Когда руководство, не сговариваясь, направилось к выходу, Корнилов позволил себе присесть, но тут же поднялся и пригласил Анну Павловну занять соседний стул возле длинного стола заседаний. В голове царил полнейший сумбур. Нужно было успокоиться, привести мысли в порядок и начать все сызнова.
— Давайте подумаем вместе, Анна Павловна, — он достал пачку сигарет «Прима». — Вы позволите?
— Сделайте одолжение, — Воротынцева пододвинула хрустальную пепельницу, не преминув заметить: — Вообще-то Юрий Пантелеевич не одобряет.
— В самом деле? — подполковник чиркнул зажигалкой, глубоко затянулся и, разгоняя дым, в который раз оглядел впечатляющую фотовыставку на стенах кабинета. И, как ни странно, обнаружил несколько новых персонажей: Майкла Джексона в частности, и — кто бы мог подумать! — министра внутренних дел.
— Странный случай, — он протяжно вздохнул и смял сигарету. — Не находите?
— Кошмарный!
— Вы уверены, что кто-то на самом деле мог незамеченным войти в кабинет?
— Я же не сумасшедшая!
— Нет-нет, помилуйте, Анна Павловна, у меня и в мыслях такого не было… Но все же, все же… Вы допускаете существование человека-невидимки?
— Не знаю, — сделав над собой усилие, тихо выдавила она. — Не знаю, что и сказать.
— Значит вы точно видели, как открылась, а затем затворилась первая дверь?
— Совершенно точно.
— Это не показалось вам странным?
— Показалось.
— Вы не попытались узнать, в чем дело?
— Каким образом?
— Ну хотя бы открыть эту самую дверь, посмотреть?
— Была такая мысль, но я воздержалась.
— Почему, интересно?
