помните.
- Да, - кивнул Гарри.
- Это потребовалось Лацерте лишь для того, чтобы лишить возможности действовать одну- единственную мою душу… Но почему-то Лацерта не учла, что есть еще и другие дементоры.
- Они тебя вылечили, - сказал Гарри. - Я думал про это.
- Вылечили, - Пастор усмехнулся.
- Но тогда почему двадцать дней, а не двадцать пять? Ваше священное число пять.
Пастор взглянул на Гарри с любопытством.
- А мне, оказывается, удалось вас чему-то научить. Но - как я уже говорил - нас только пять, Гарри, пять демонов от самого сотворения мира и до его бесславного конца. Пять дементоров по пять дней каждый возвращали меня к моему привычному существованию. Всего двадцать пять дней, как ты и сказал, - изрек Пастор. - Только пятый дементор - я сам. Я очнулся на двадцатый день, а последние, мои, пять дней вы, простите меня, не заметили. У меня было достаточно дел помимо воспевания славных гимнов… Северус?
- Вопрос в том, что произошло за те двадцать дней, что ты отсутствовал, - сказал Северус.
- Да, да, ты прав. Я отвлекся. Розер жаждала заполучить силу бога, и у нее было два прекрасных пособия: классический константиновский «Жертвенник» и «Тайны наитемнейших искусств». На ритуал «Жертвенника» тебе, помнится, вполне непрозрачно намекал господин Фламель и был прав. Забавный ритуал про двенадцать сил бога описали в «Искусствах». Не советую знакомиться с этой книгой близко. По ритуалу нужно за каждую силу отдать какую-то свою - разумеется, у самой Лацерты Розер никогда не нашлось бы столько магии. За те двадцать дней, что я вынужденно бездействовал, она создала двенадцать магических усилителей, которые должны были разбиться вместе с ней в Альпах. Двенадцать Вис директа. Хитрая Розер навострилась помешать одним половником в двух котлах, как вы говорите. Получить одновременно власть над душами через ритуал «Жертвенника» и двенадцать сил бога с помощью своих самодельных Вис директа. Но не получила ничего… Я покажу вам кое-что еще. Ночь перед смертью Лацерты Розер. - Пастор сел так, чтобы смотреть прямо на Северуса. - Я не убивал ее.
Кабинет, который увидел Гарри, был освещен только парой горящих толстых свечей. Лацерта Розер писала, наклонившись низко над столом. Перед ней стояло двенадцать знакомых Гарри стеклянных пирамидок - еще целых и невредимых, перед еще живой Лацертой Розер. В кресле рядом, выпивая, сидел болезненного вида русоволосый мужчина в дорогой мантии.
- Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - с долей безразличия в голосе произнес мужчина.
- Как и всегда, - ответила Лацерта Розер. Она выглядела как человек не в духе.
Оба говоривших замолчали; мужчину это словно смущало. Он пару раз раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но в результате так и не произнес ни звука.
Лацерта Розер дописала и по-маггловски сложила пергамент вчетверо.
- Мне будет жаль потерять тебя, - наконец сказал мужчина.
- Ни хрена подобного, - ответила Лацерта Розер. - Старый лгун.
- Ты зря так, - упрекнул мужчина. - Я же люблю тебя.
Лацерта Розер выпрямила спину и пристально посмотрела на сидящего рядом.
- Хоть сейчас не п…зди, - довольно раздраженно попросила Розер.
- Я…
- Я прекрасно все знаю. Не беспокойся, дочь тебе сопли подотрет.
Мужчина опять помолчал.
- Ты грубишь, - сказал он.
- По…уй, - спокойно произнесла Лацерта Розер и вздохнула. - Ты помнишь, где будет лежать мое тело?
- Да.
- Найдешь его потом. Проверь, чтобы все двенадцать разбились. Если хоть одна останется целой… - Лацерта Розер повертела в руках стеклянную пирамидку, одну из тех, про которые вела речь. - То все к чертям. И не просто к чертям, а к таким чертям... Зато если нет… То тебе уже будет плевать, Министр ты или нет. Это будут такие пустяки… Да. Все получится.
Лацерта Розер откинулась на спинку стула и провела рукой по краю столешницы, как будто бы задумчиво.
- Пастор, - сказала Розер. - Козел. Хоть бы он сдох. Почему он тогда не сдох, тварь…
Мужчина не удержал смешок, и Розер вопросительно повернула голову.
- Ничего, - мужчина покачал головой. - Просто ты так ненавидишь его. В принципе, какая тебе разница? Ты успела сделать, что хотела, и даже быстрее, чем он оклемался.
- Успела сделать! - Лацерта Розер сжала в руке одну из пирамидок. - Я сделала их за две недели! Такого еще никто до меня не делал. И я нигде не ошиблась, я сделала двенадцать идеальных Вис директа из обычного стекла, сама. Они не могут не разбиться… Но этот урод ведь вернулся. Представь только, восемь человек сожгли себя заживо, а он все равно вернулся! Он издевается.
Мужчина рассмеялся.
- Он демон. Ему ничего не будет, даже если ты спалишь всю Францию.
- Даже демоны не всесильны, - перебила Розер. - Ты дал ему запугать себя. Он не может ничего с тобой сделать: ни изменить намерения, ни заставить сделать что-то, ни заставить чувствовать что-то! Тряпка. Ты просто его боишься.
Вместо улыбки на лице мужчины появилось сердитое выражение.
- Ты боишься его, вы все боитесь, слабаки… Но это ничего. Я стану богом… И уроню мир к твоим ногам, мой ненаглядный, - Розер усмехнулась. - Или просто уроню. Я заставлю его упасть… И он будет умолять… Я буду издеваться над ним, пока он не станет самым жалким существом во всем мире…
От взмаха руки огонек свечи всколыхнулся, и на стене качнулась туда-сюда черная тень.
- Даже не знаю, кто хуже. Ты или он, - произнес мужчина. - Ты сумасшедшая.
- Нет. Просто циничная, - глядя в потолок, ответила Розер. - По крайней мере, я не боюсь говорить о том, что завтра сдохну. Я сдохну завтра! Слышишь? Ты счастлив? Ты меня никогда не любил.
- Счастлив? - Мужчина, пошатнувшись, поднялся с кресла. - Нет. Просто ты последняя карта, на которую я ставлю. У тебя один шанс из тысячи. Скорее всего, ты умрешь ни за что, бездарнее, чем сторож голодного дракона, связанного нитками. Мне будет не хватать тебя, глупышка. Но завтра ты пойдешь туда и попытаешься… У меня уже ничего не осталось.
Розер резко развернулась, сжав руки в кулаки.
- Ты… Ублюдок, - выплюнула она.
- Нет, - мужчина покачал головой. - Чистокровный. Просто заткнись.
Лацерта Розер бросила на стол пирамидку, которую сжимала в руке, и, постояв, упала на неосвещенный диван. Мужчина смотрел на пирамидку.
Вдруг та на секунду окрасилась в черный и помутнела… Гарри был уверен, что ему не показалось; Северус, как видно, тоже обратил внимание. Да - и болезненный мужчина тоже заметил это. Он слегка наклонился к столу и присмотрелся к пирамидке - самая обычная. Но все равно мужчина закрыл лицо ладонью и откинулся на спинку кресла.
- Эй, - позвала Розер. - Что случилось?
Он качнул головой.
- Ничего. Иди спать. Завтра ты сдохнешь без всякого толка, перед этим надо выспаться.
- Ублюдок.
- Я тебя ненавижу. Как ты мне надоела. Умри, наконец, и оставь меня в покое. Ненавижу тебя, - прошептал мужчина. - Все равно он уже победил. Какой теперь толк тебя уговаривать…
Лацерта Розер минуту мрачно смотрела на него, затем сгребла со стола пирамидки и письмо и вышла из кабинета.
А Гарри снова очутился в библиотеке.
- Ты был там, - сказал Гарри Пастору.
- Как же иначе, - самодовольно сказал Пастор.
- И ты утверждаешь, что не убивал ее…
