севшего рядом с ней без приглашения, или злая шутка бурундука, внезапно забравшегося на ее стул, — это кажется мне не таким уж значительным. Однако если я ошибаюсь, пожалуйста, поправьте меня.
— Ваше Величество совершенно правы, — сказал Де Квинси. — Я никогда не смотрел на это в таком свете. Это вариация классической версии, но у нас есть все основания поддержать ее. И, как вы мудро отметили, результат для героини этого произведения остается тем же.
— В любом случае, — добавила Королева, — разнообразие всегда прелестно.
— Тогда продолжай, — сказал экзаменатор экзаменуемому.
— Я больше ничего не знаю, — сказал Болотный Скакун, — но после того как Юнити научила меня этой песенке, я сам тоже сочинил кое-какие стишки. Они не очень умные, но мне просто захотелось сказать об этом, чтобы вы увидели, как я ужасно старался.
— Читай, — приказал Король, — и пусть никто не смеется.
И пленник продекламировал следующие строки:
— Прекрати! — приказал Король. — Ни строчки больше. Я не могу этого вынести. Это стихотворение слишком печально. Ни строчки больше.
На самом деле Король мог и не приказывать собравшимся не смеяться. Более уместным было бы приказать им не плакать, потому что стихотворение Джеки-Жаба вызвало слезы на глазах у многих слушателей. Что касается миссис Болотный Скакун, то она рыдала так горько, что Королева передала ей свой личный флакончик с нюхательными солями через одну из юных принцесс.
— Форма сыровата, — заявил Де Квинси, — но чувство, вложенное в стихотворение, незабываемо. За это можно поставить высший балл. — Он нацарапал на доске цифру пять в награду за усилия Скакуна и затем сказал: — Итак, экзамен подошел к концу, и теперь я должен подсчитать баллы. Максимум составляет две тысячи семьдесят пять, а минимум — восемьдесят. Однако я боюсь, что, учитывая такое количество нулей, результаты наших подсчетов будут неутешительны.
Пока Де Квинси производил свои подсчеты, все молчали, затаив дыхание. Наконец он покачал головой.
— Увы! — воскликнул он, и мне кажется, что ему и правда было немного жаль. — Семьдесят восемь нулей из ста тридцати баллов оставляют нам всего пятьдесят два балла. Пленник не сдал экзамен.
Огненный Селезень и друзья Скакуна издали глухой стон. Миссис Скакун упала в обморок, и ее пришлось вынести в переднюю. Сам же Скакун упал на колени, протянул стиснутые руки к Королю и устремил умоляющий взгляд своих рубиновых глазок на царственную чету.
Король надел свои очки и спокойно посмотрел на доску.
— Извини меня, — сказал он, — и, если я не прав, поправь меня, но, мне кажется, ты ошибся. Сколько у тебя тут нулей?
— Семьдесят восемь, Ваше Величество.
— Возможно, я глубоко заблуждаюсь, — продолжал Король, — но, как мне кажется, семьдесят восемь нулей дают в результате нуль. Никто не станет отрицать, что нуль есть нуль. Это всем известно.
— Вы меня не совсем верно поняли, Ваше Величество. Однако в данном случае мне, конечно, не пристало перечить своему повелителю…
— Тогда давайте узнаем другое мнение, — сказал Король. — Пошлите за Чарльзом!
Когда было объявлено о приходе Чарльза — разумеется, уменьшенного до волшебного размера, — Король тепло его приветствовал и изложил ему суть проблемы.
— Скажи мне, Человеческий Мальчик, сколько в результате дают семьдесят восемь нулей? Не торопись с ответом. У меня на этот счет одно мнение, а Королевского экзаменатора — другое. И мы оба готовы полностью положиться на твое решение.
Пока Чарльз раздумывал, стояла абсолютная тишина. Наконец он заговорил:
— Семьдесят восемь нулей дают… нуль, Ваше Величество.
Экзаменационный зал взорвался грохотом оваций, но Король приказал своим трубам протрубить сигнал к тишине.
— Половина проблемы решена, но теперь нам нужно вычесть семьдесят восемь нулей из ста тридцати баллов. Ты можешь произвести вычисления на доске, если тебе так будет проще.
Но Чарльзу не нужна было доска.
— Семьдесят восемь нулей — это нуль, — сказал он. — Если вычесть нуль из ста тридцати, останется сто тридцать.
— Но… но… — возразил Де Квинси, — каждый из этих нулей означает плохую отметку. На самом деле это не нули. В моем представлении они означают…
Но Королю все это уже порядком надоело:
— Экзамен окончен. Сейчас не время обсуждать вопрос о том, почему нуль не является нулем. Оставим эту проблему для твоего поэтического ума. Как Король, я не могу себе позволить участвовать в этих замысловатых спорах. Болотный Скакун получил сто тридцать баллов. Он сдал экзамен. Отпустите узника и прикажите ему быть в Зале для аудиенции завтра в пять часов утра, чтобы приложиться к королевской руке в знак прощения.
Под оглушительный гвалт Скакун воссоединился со своей женой и друзьями, и, издавая восторженные возгласы, легионы Джеки-Жаб отбыли на свое болото.
Король повернулся к Чарльзу.
— Если ты согласишься принять нас такими, какие мы есть, безо всяких церемоний, — сказал он, — то Ее Величество и я будем счастливы угостить тебя обедом.
Но Чарльз решил, что согласиться будет нечестно по отношению к Юнити и Бисмарк. Он объяснил Королю, что его друзья наверняка с ужасным нетерпением ожидают результата экзамена.
— Да, разумеется, это так, — согласился Король, — и поскольку успешный исход — это и их заслуга тоже, вы все должны будете нанести нам визит. Я не забуду об этом. В течение недели или десяти дней вы получите приглашение. А я тем временем рассмотрю вопрос о пожаловании вам троим скромных знаков отличия, подходящих данному случаю. Возможно, в наших условиях подойдет Королевский Орден Титании
