Избранное. Проза. Мистерии. Поэзия

Башня Давидова, вот башня твоя в Босе,
Твердейший клас, когда-либо вознесшийся
К яснейшим, милосердным небесам,
И самый славный цвет в твоем венце.

Один из нас сумел воздвигнуть
От уровня земли к подножию креста,
Превыше всех святых, превыше всех царей.
Тот безупречный шпиль, что никогда не дрогнет.

Это тот хлебный сноп, что никогда не сгинет.
Что не завянет под лучами сентября.
Что не замерзнет в стуже декабря.
Он твой слуга и твой свидетель верный.
Он хлеб и стебель, сгнить не может,
Он не поблекнет в зное летних дней,
Его в сырую зиму плесень не покроет
И не затронет общей смерти холод.

<…>

Идем к тебе мы из парижских мест,
Покинув на три дня лавчонку нашу,
Археологию, семантику, науку,
Сорбонну чахлую, ее питомцев тощих.

Идут к тебе иные из округа Бове,
А мы покинули торговлю книжную,
Гигантский гул и город-исполин,
Идут к тебе другие из округа Камбре.

К тебе приходим мы из града стольного,
Где государство нами управляет,
Где время мы теряем в праздной суете,
В свободе нашей, полной, но обманной.

<…>

Когда назавтра встанет солнце ярко,
Проснемся мы омытые от зорь,
В тени двух рук великого собора,
И счастливы и нет, вконец истомлены.

Молиться мы пришли за юношу несчастного,
Что умер, как глупец, прошедшим годом,
В седмицу ту и вроде как бы за день,
Рождения сына твоего в запыленном хлеву.
О Матерь Божия, он не был худшим в нашем стаде,
Но в панцире его был небольшой изъян,
И смерть, что метит в нас и следует за нами,
Прошла чрез рану ту, что он себе нанес.

<…>

О Мать, вот он, он был из рода нашего,
Лет на двадцать моложе, повтором нашим был,
Прими его рукой твоею всепрощающей,
Ведь там, где смерть прошла, и благодать пройдет.

Когда вернемся мы в холодный чернозем,
Как предписали первому Адаму,
Царица Сент-Шерона, Сент-Арну, Дурдана,
Наш одинокий путь, мы молим, вспомяни.

Когда положат нас в могильный утлый ров
И пропоют над нами панихиду,
О, молим, вспомяни, Царица обещаний,
Наш долгий путь по Босе твоей гладкой.

Когда мешок мы сложим и веревку,
Когда мы отдрожим последней дрожью,
Когда мы отхрипим последней хрипотой,
О милосердии твоем, мы молим, вспомяни.

Не просим ничего, о грешников пристанище,
Лишь место дальнее в Чистилище твоем,