Квартиры в нем были по большей части трех— и четырехкомнатными, но есть и двухкомнатные квартиры. В декоре заметен переход от конструктивизма к «сталинскому ампиру» — нижний этаж покрыт рустом, на уровне предпоследнего, пятого, — этажа барельефы с серпом и молотом. Примечательно, что балконы имеют только несколько квартир пятого этажа, причем балконы совсем маленькие. В этом отношении обитателям дома Свирьстроя повезло гораздо больше.
Жилой дом Управления Октябрьской железной дороги
Современный адрес — Суворовский пр., 12/5-я Советская ул., 17.
Еще один интересный дом, отступающий от канонов чистого конструктивизма в сторону старомодной эклектики, стоит на Суворовском проспекте. Это жилой дом управления Октябрьской железной дороги, построенный в 1935–1938 годах по проекту архитекторов A.A. Оля, Д.К. Навалихина и Е.И. Холмогорова.
Поражает богатый декор здания. Возможно, A.A. Оль вдохновлялся «Домом с башнями» на Каменноостровском проспекте (современный адрес — Каменноостровский пр., 35/Большой пр. П. С., 75), построенным К.И. Розенштейном, А.Е. Белогрудом в 1913–1915 годах.
И там, и там в декоре встречаются парапет на крыше, рустовка на углах, муфтированные наличники, украшенные рельефами с изображением цветущих веток, консоли, на которые опираются балконы, двухцветная покраска — бежевый фасад, темно-зеленые («медные») детали. Но если дом на Каменноостровском навевал ассоциации со средневековыми замками, то дом на Суворовском напоминал скорее итальянские палаццо времен Ренессанса. Это впечатление закреплял фонтан, встроенный в нишу на углу дома.
И все же за украшениями можно различить конструктивистскую основу здания: большие окна, выделенные лестничные шахты, угловые балконы. Таким образом, Оль привносит в функциональность конструктивизма внешнюю эстетику, «красивости» которой так не хватает многим домам этого стиля.
Глава 3
«Школа общественного питания». Фабрики-кухни
«Сквозь стеклянные двери были видны столы, покрытые белоснежными скатертями. Зеленые айланты протягивали к прозрачному куполу пышные ветви. Неуклюжие телевоксы бродили меж столов, за которыми сидели люди…
Они направились к свободному столу. Павел взял меню, но, взглянув на него, поморщился и положил обратно:
— Сплошная химия! Таблетки, капсюли, какие-то порошки и мази. Что за издевательство над человеческим желудком.
— Может быть, ты? — обратился он к Кире.
— Нет, нет! — закричала Кира. — Я еще не так стара.
Сидевший спиною к ним человек повернулся и, улыбаясь, сказал:
— Напрасное предубеждение! Я с десяти лет пользуюсь новой кухней, но кто скажет, что я стар или же плохо выгляжу?
— Ого! — дурачась ответила Кира. — Если бы новая кухня вздумала рекламировать свои мази, тебя следовало поместить на плакат… Знаешь, такие плакаты были раньше… Один из них я видела сегодня в старой Москве. Апоплексический дядя держит кружку с алкоголем и говорит: „Я пью пиво «Новой Баварии», я всегда здоров“.
Павел позвонил.
— А тебя, — засмеялась Кира, — следовало бы изобразить с надписью: „Посыпайте порошком языки, смазывайте десны питательной мазью. Я нахожу в этом удовольствие“.
— В таком случае, — рассмеялся сосед, — я предложил бы…
— Не хочу! Не хочу слушать… Я есть хочу… Звонил?
— Уже!
К столу развинченной походкой подошел телевокс. Павел достал из его кармана меню и громко прочитал:
— 1. Суфле. А какое суфле, неизвестно. Очень подозрительно.
— Пропустить суфле! — сказала Кира.
— 2. Шницель телячий?
— Не хочу! Мимо!
— 3. Филе?
— Мимо!
— 4. Аморетки? — Стуфат? Телячьи ножки под белым соусом на вальванте? Шашлык? Поросенок с соусом из шампиньонов? Утка, фаршированная груздями? Тетерки с красным вином? Марешаль из рябчиков? Щука с шафраном? Карп с белым вином? Форель с раковым маслом? Лососина в папильотах? Судак по-капуцински с ромом? Сиг печеный со сморчками? Караси вареные в сливках?
— Стоп! — закричала Кира, — беру карасей! Какой номер?
— 17! дальше! Стерлядь с трюфелями? Буженина с вишней? Индейка, фаршированная каштанами? Спаржа с сабайоном?
— Беру! Номер?
— 21! Грибы тушеные? Артишоки в малаге. Оливки фаршированные? Мозги фри?
— Беру!
— 25! Грудинка с изюмом? Артишоки с голландским сыром? Пил…
— Довольно! Хватит!
— На сладкое?
— Ну, что-нибудь!
— Я возьму рагу! — сказал Павел. — Ну и, пожалуй, говядину, шпикованную трюфелями…
— Ну, ну… — кивнула головой Кира.
Опустив руку в урну, он достал пригоршню жетонов и, выбрав из них несколько штук, отложил их в сторону.
Затем собрав жетоны, опустил их в алюминиевый кармашек телевокса и нажал перламутровую кнопку на руке телевокса.
Телевокс качнулся, сделал поворот и, звеня металлическими частями, побрел в сторону кухни. На белой спине его чернела цифра 137.
— А это наш телевокс? — всполошилась Кира.
— Я думаю, — сказал Павел, сдвигая оставшиеся жетоны со скатерти, на которой голубела цифра 137.
— Надо всегда проверять, — поучительно говорила Кира. — А иначе два часа можно просидеть за столом в ожидании ужина.
