— Эге-ге, — сказал парень, — да это, наверное, братец мой двоюродный, умерший два года назад! — Он поманил пальцем и крикнул: — Ну, поди, поди сюда, братец!
Гроб был поставлен на пол, парень подошел и снял крышку: в гробу лежал мертвец.
Дотронулся парень до его лица: оно было холодное как лед.
— Погоди, — сказал он, — я тебя маленько согрею!
Подошел парень к огню, погрел руку и приложил ее к лицу мертвеца, но тот остался холоден по- прежнему.
Тогда он вынул его из гроба, сел к огню, положил покойника себе на колени и стал тереть ему руки, чтобы восстановить кровообращение.
Когда и это не помогло, пришло ему в голову, что можно согреться, если вдвоем лечь в постель, вот и перенес он мертвеца на свою кровать, накрыл его и лег рядом с ним.
Немного спустя покойник согрелся и зашевелился.
— Вот видишь, братец, — сказал парень, — я и отогрел тебя.
Но мертвец вдруг поднялся и завопил:
— А! Теперь я задушу тебя!
— Что? Задушишь?! Так вот какова твоя благодарность?! Полезай же опять в свой гроб!
И парень поднял мертвеца, бросил его в гроб и закрыл крышкой; тотчас вошли те же шестеро носильщиков и унесли гроб.
— Не пробирает меня страх, да и все тут! — сказал парень. — Здесь я страху вовеки не научусь!
Тут вошел человек еще громаднее всех прочих и на вид совершенное страшилище: это был старик с длинной белой бородой.
— Ах ты, тварь этакая! — закричал он. — Теперь-то ты скоро узнаешь, что такое страх: готовься к смерти!
— Ну, не очень спеши! — ответил парень. — Коли мне умирать доведется, так без меня дело не обойдется.
— Тебя-то уж я прихвачу с собою! — сказало чудовище.
— Потише, потише! Очень уж ты разошелся! Я ведь тоже не слабее тебя, а то еще и посильнее буду!
— Это мы еще посмотрим! — сказал старик. — Если ты окажешься сильнее меня, так я тебя отпущу. Пойдем-ка, попытаем силу!
И повел он парня темными переходами в кузницу, взял топор и вбил одним ударом наковальню в землю.
— Эка невидаль! Я могу и получше этого сделать! — сказал парень и подошел к другой наковальне.
Старик стал подле него, любопытствуя посмотреть, и белая борода его свесилась над наковальней. Тогда парень схватил топор, расколол одним ударом наковальню и защемил в нее бороду старика.
— Ну, теперь ты, брат, попался! — сказал он. — Теперь тебе помирать придется!
Взял парень железный прут и стал им потчевать старика, пока тот не заверещал и не взмолился о пощаде, обещая отдать ему за это превеликие богатства.
Парень освободил старика, и тот повел его обратно в замок, показал ему в одном из погребов три сундука, наполненные золотом, и сказал:
— Одна треть принадлежит бедным, другая — королю, третья — тебе.
В это время пробило полночь, и парень остался один в темноте.
— Как-нибудь да выберусь отсюда, — сказал он, на ощупь отыскал дорогу в свою комнату и заснул там у огня.
Наутро пришел король и спросил:
— Ну, как? Теперь-то научился страху?
— Нет, — ответил парень, — и ведать не ведаю, что такое страх. Побывал тут мой покойный двоюродный брат, да бородач какой-то приходил и показал мне там, внизу, кучу денег, но страху меня никто не научил.
И сказал тогда король:
— Спасибо тебе! Избавил ты замок от нечистой силы. Бери же себе мою дочь в жены!
— Все это очень хорошо, — ответил парень, — а все-таки до сих пор я не знаю, что значит дрожать от страха!
И вот, достали золото из подземелья, отпраздновали свадьбу, но супруг королевны, как ни любил свою супругу и как ни был он всем доволен, все повторял: «Ах, если бы только пробрал меня страх! Кабы страх меня пробрал!»
В конце концов это раздосадовало молодую, а горничная сказала ей:
— Я пособлю горю! Небось, научится и он дрожать от страха.
Она пошла к ручью, протекавшему через сад, и набрала полное ведро пескарей.
Ночью, когда молодой король уснул, супруга сдернула с него одеяло и вылила на него целое ведро холодной воды с пескарями, которые так и запрыгали вокруг него.
Проснулся тут молодой и закричал:
— Ой, страшно мне, страшно мне, женушка милая! Да! Теперь я знаю, что значит дрожать от страха!
Двенадцать братьев
Жили да были король с королевой. Жили они в полном согласии и прижили двенадцать человек детей — и все были мальчуганы. Вот король и говорит королеве:
— Если тринадцатый ребенок, которого ты родишь, будет девочка, то всех мальчишек велю убить, чтобы и богатства у нее было больше, и все наше королевство ей одной принадлежало.
Король велел заготовить двенадцать гробов, которые были наполнены стружками, и в каждый даже было положено небольшое покойницкое изголовьице. По приказу короля эти гробы были поставлены в особую запертую комнату, ключ от которой король отдал королеве и никому не велел о том сказывать.
И вот мать стала целыми днями горевать, так что меньшой сын, который был постоянно при ней (она его по Библии назвала Вениамином), как-то спросил ее:
— Милая матушка, отчего ты такая грустная?
— Милое мое дитятко, — ответила она, — не смею я тебе этого сказать.
Однако сынок не отставал от нее с вопросами до тех пор, пока она не пошла, не отперла комнату и не показала ему двенадцать готовых гробов, наполненных стружками. И сказала мать:
— Дорогой мой Вениамин, эти гробы отец ваш приказал приготовить для тебя и для твоих одиннадцати братьев, потому что он решил: если у меня родится девочка, то всех вас он велит умертвить и в этих гробах похоронить.
Говорила все это мать и плакала, а сын утешал ее и сказал:
— Не плачь, милая матушка, мы уж как-нибудь сами о себе подумаем и сами от него уйдем.
И сказала ему королева:
— Ступай со своими одиннадцатью братьями в лес, и пусть один из вас всегда стоит настороже на самом высоком дереве, какое в лесу найдется, и смотрит на замковую башню. Если у меня родится сынок, я велю выставить на башне белый флаг, и тогда вы все сможете спокойно вернуться домой. Если же родится доченька, я велю выставить на башне красный флаг, и тогда бегите как можно скорее, и да хранит вас Бог. Каждую ночь буду вставать и молиться за вас Богу: зимой, чтобы был у вас огонек, около которого вы могли бы согреться, а летом — чтобы жара вас не сморила.
После этого она благословила своих сыновей, и они ушли в лес. Все они, чередуясь, влезали на высочайший из лесных дубов, и стояли там настороже, глядя на башню замка.
