Лева изложил свое предложение, после чего был с позором изгнан смуглым человечком в белом костюме и очках в золотой оправе… Лева еще отметил, что ему почему-то попадаются все больше очкарики.
Изгоняли его еще шумнее, чем в Кельне. Итальянский менеджер даже выскочил следом за Левой в коридор своего офиса и так, что все окружающие слышали, громко кричал что-то обидное по-итальянски. Лева не понимал этих слов, но менеджер сначала сказал их ему по-немецки…
От немецкого менеджера этот отличался только двумя деталями. Во-первых, очками. У этого были очки не в металлической, а в золотой оправе…
А во-вторых тем, что он сначала поинтересовался, в каком отеле остановился Лева. Сначала он узнал название отеля, а уж потом начал орать и выгонять его.
Лева в изнеможении вернулся к себе в номер и, не раздеваясь, повалился на кровать. Вообще, он тут жил только от помещения до помещения. От кондиционера до кондиционера. Он перебегал, петляя как заяц, по теневой стороне улицы и потом старался отдышаться возле кондиционера.
Вскоре он разделся и стал размышлять, не пойти ли выпить чего-нибудь. Лева не пил алкоголя, алкоголь был ему всегда противен, с детства.
«Пьют только дураки, — говорил ему папа. — Если будешь пить, то потеряешь голову. А иметь голову — это самое главное для мужчины. Женщине можно иметь другие места, а у мужчин главное — голова».
Почти все нормальные отцы говорят это своим сыновьям, но никто их не слушает. А Лева послушался.
Нет, в юности ему доводилось несколько раз выпить за компанию, чтобы не быть белой вороной. Бывало. Но он всегда испытывал отвращение к спиртному и к сигаретам.
«Я ведь медик, — всегда говорил он, когда ему предлагали выпить и закурить. — Мне известно, какой вред здоровью наносят табак и алкоголь».
Леве было просто противно терять голову. Он даже с женщинами сходился очень осторожно — только с тихими, непьющими, аккуратными. С такими, которые заботились о своем здоровье.
Сходился Лева тоже неохотно. Разврат был ему чужд. Голова, карьера и здоровье — вот то, что было для него важно, что его интересовало. А пучина, омут страстей — нет, это тоже было не для него. Зачем ему терять голову?
Вот с Хельгой — это было какое-то наваждение. Он влюбился в нее, и только поэтому дело дошло до женитьбы. А кроме того, родители были не против.
То есть они сначала, конечно, были категорически против женитьбы на Хельге по целому ряду причин, но потом передумали.
«Пусть, — сказал папа. — Она из Прибалтики… Значит, после института она сможет поехать работать и жить туда. И ты с ней. В Прибалтике жить хорошо. Там хорошие молочные продукты и чистота. Ты себе представить не можешь, там совсем не сорят на улице».
Жить в Прибалтике — это было мечтой Левиных родителей. Они больше ничего не знали о Прибалтике, кроме хороших продуктов и чистоты, но все-таки были уверены, что это — место, где «можно устроиться»…
А Хельга обманула ожидания и ни в какую полумифическую Прибалтику не вернулась. И вовсе не собиралась туда ехать.
«Мне там нечего делать, — объяснила она Леве, когда тот разочарованно спросил ее об этом. — У меня там совсем нет никаких связей, и я там никому не нужна точно так же, как и здесь».
Это было первое разочарование. А потом Лева и вообще охладел к этой женщине. Не отчего-то, а просто от нежелания долго хранить в сердце пламя, огонь любви. Утомительно любить человека — обременительно и мешает работе.
Появилось и физическое отторжение. Невысокому полному Леве с черными волосами и коротенькими руками и ногами стала отчего-то неприятна эта высокая крупная белокурая женщина. От нее исходила физическая сила, здоровье, страсть, а Леве все это было довольно чуждо.
Он любил ласки, но был очень аккуратен и в них. Он любил женщину, как делал это знаменитый штабс-капитан Рыбников — очень нежно, тонко и с «придыханием». Он не хотел бурных сильных объятий. Они были ему непонятны.
Вот и к Хельге он охладел. Поэтому, когда представилась возможность изменить ей с ее подругой, а потом еще и развестись, его это порадовало.
Нет женщины, нет обузы…
Итак, Лева лежал голый на кровати второразрядного номера отеля средней руки и думал о том, что нужно пойти и попить лимонаду. Холодильника в номере не было, а то он непременно купил бы заблаговременно большую бутыль со скидкой, чем тратиться на бар.
Бар был внизу, и до него нужно было только доехать на лифте три этажа. Лева уже почти что решился надеть штаны и пойти истратить две тысячи лир на стакан лимонада со льдом, когда у него вдруг зазвонил телефон.
В принципе он этого ожидал. Дело в том, что жившие в Германии родители всегда звонили ему, куда бы он не уезжал. Лева жил с родителями, как привык с детства.
Время, когда он жил с Хельгой, вдали от папы и мамы, было скорее случайностью, досадным недоразумением, которое, к счастью, скоро закончилось. Он приехал в Германию и сразу поселился у родителей в маленьком домике, и это было совершенно естественно для всей семьи.
Родители терпеть не могли, когда сын куда-нибудь уезжал, и всегда звонили ему туда. Они не любили даже, когда Лева поздно возвращался домой.
«Мало ли что, — говорила мама, тряся маленькой седой головой. — Сколько разных опасностей бывает. Хулиганы везде есть…»
Телефон зазвонил, Лева спокойно снял трубку, удивляясь только, отчего родители звонят не вечером. Обычно они желали ему спокойной ночи, а заодно удостоверялись, что сын лег спать, а не шляется там один неизвестно где.
— Синьор Рахлин? — осведомился незнакомый мужской голос на плохом немецком языке. — Я правильно попал к вам по этому номеру?
Сердце Левы забилось сильнее.
Звонок мог иметь два происхождения. Оба заставляли волноваться. Во-первых, это могла быть полиция. Сволочь-менеджер вполне мог сообщить куда следует о Левином предложении. На нелегальные махинации с человеческими органами везде смотрят отрицательно.
А во-вторых… Во-вторых, это могла быть долгожданная удача. Тоже повод для волнений.
— Меня зовут Марко, — представился человек на том конце провода. — Мы с вами могли бы встретиться?
— А вы кто? — спросил ошарашенный и растерянный Лева. — Зачем встретиться? По какому поводу?
— По интересующему вас поводу, — ответил человек по имени Марко. Он дал Леве три секунды на то, чтобы собраться, и произнес: — Вы можете встретиться прямо сейчас?
«Кто бы он ни был, — подумал Лева. — От того, что я буду тянуть, ничего не изменится. Надо играть по тем правилам игры, которые мне предлагают».
— Я жду вас через полчаса, — сказал человек. — Чтобы вы не искали меня, я приеду к вам в отель и буду ждать вас в баре внизу. Вы согласны?
Лева, прочистив пересохшее от волнения горло, хрипло сказал:
— Согласен. А как я вас узнаю?
— У меня в каждой руке будет по свернутой газете, — сказал человек. — Запомните — в каждой руке по газете.
С этими словами он повесил трубку.
Лева вскочил и принялся бегать по номеру. Это вполне могла быть ловушка. Обычная полицейская ловушка. Но… Постепенно Лева успокоился. Ведь он пока что ни в чем не виноват. Он только сделал предложение. Вот и все. Но предложение — это ведь еще далеко не преступление.
Может быть, он — вообще сумасшедший? Мало ли какие предложения делают разным людям
