ними и умереть у них. Он, было, вернулся, потому что ему на юге не посчастливилось; пришли псковичи и ладожане, и они все сообща решили выгнать князя, но, одумавшись, вернули его с Устьев. Посадничество в городе было дано Рагуилу, а в Пскове Мирославу. Спокойствие восстановилось, но ненадолго.
В следующем 1133 году прислан был в Новгород от великого князя киевского Ярополка к братьям Изяслав Мстиславич, которому была выдана дань печерская, «и тако хрест целоваше».
В 1134 году Всеволод ходил с новгородцами на чудь и взял город Юрьев, зимою, 9 февраля, на память Св. Никифора.
Тогда же обновлен был обрушившийся мост через Волхов.
В этом году опять приходил в Новгород Изяслав Мстиславич, которому брат Всеволод хотел доставить Суздаль. Новгородцы пошли со своим князем, но вернулись с Дубны (впадающей в Волгу ниже Корчевы), и по дороге отняли посадничество у Петрила и дали Иванку Павловичу.
Зимой пришел в Новгород митрополит Михаил, вместе с послом новгородским, игуменом Исайею. Новгородцы опять собирались на Суздаль. Может быть, были и другие столкновения, подобные последующим, которые надо было решить войной. Митрополит отсоветовал им, но они не послушались, а его задержали. Вышли они 31 декабря. На Жданой горе (во Владимирской губ.) погиб храбрый посадник Иванко Павлович и Петрило Микульчич и много мужей, но суздальцев больше. Впрочем, поход этот не имел никаких последствий, и «сотворше мир», новгородцы возвратилось и митрополита отпустили.
С этого времени смуты на юге, в Киеве, умножились, а слабый Ярополк не был способен, подобно брату Мстиславу и отцу Мономаху, поддерживать и охранять мир и тишину; все князья там перессорились между собой: братья великого князя, Ольговичи, племянники, дети Мстислава.
В 1133 году новгородский посадник Мирослав, переведенный незадолго перед тем из Пскова, ходил мирить киевлян с черниговцами. Враги старались склонить новгородцев, каждый на свою сторону. Посредничество не имело успеха. На зиму пошел еще архиепископ Нифонт с лучшими мужами и был свидетелем заключения мира.
«Сильно взмялась вся земля Русская», говорит летопись, но и в Новгороде утихнувшие было беспокойства начали развиваться сильнее и сильнее. Новгородцы беспрестанно меняли посадников, и, наконец, принялись за князей, как будто наверстывая свободу, стесненную Мономахом и Мстиславом.
В 1136 году, призвав псковичей и ладожан, на шумном вече положили они вновь изгнать князя Всеволода и вот что ставили ему в вину: 1) Не блюдет смердов. 2) Оставлял Новгород и хотел сесть в Переяславле. 3) Бежал со сражения («ехал с полку») прежде всех. 4) Изменяет свои намерения: сначала договорился с Всеволодом черниговским, а потом велел отступить от него.
28 мая они посадили Всеволода под стражу с женой, детьми и тещей на епископском дворе, велев стеречь его день и ночь, по 30 человек с оружием, пока придет князь. Держали они его таким образом два месяца и отпустили 13 июля. Всеволод удалился в Киев к дяде, великому князю Ярополку, который дал ему Вышгород.
Унимать новгородцев было некому, потому что все южные и восточные князья (киевские, черниговские, суздальские), заняты были своими распрями, и новгородцы возвратили себе в полной мере самоуправление, стесненное Мономахом и Мстиславом.
Избранный ими Святослав северский, брат черниговского князя Всеволода Ольговича, пришел «19 июля, прежде 14 каланд августа, в воскресенье, на собор Св. Евфимия, в 3 часу дня, а луне небесной в 19 день». Но с его избранием мир не водворился, а потрясен был еще более: в Новгороде оставалось много приверженцев изгнанного князя.
«В том же году, наставшу индикту 15» (следовательно, в сентябре), убит Георгий Жирославич и сброшен с моста, вероятно, за преданность Всеволоду. Тогда же «милостники» Всеволода стреляли в князя Святослава. Епископ Нифонт, всеми чтимый, держал Всеволодову сторону. Он отказался венчать князя Святослава и запретил своим попам и чернцам венчать его, говоря: «Недостоит ее пояти (вероятно, по какому-нибудь родству). Святослав оженися в Новегороде и венчася своими попами у Св. Николы».
В 1137 году Константин посадник со многими мужами бежал из Новгорода к Всеволоду в Вышгород. Плесковичи прислали с ним Жиряту с дружиной. Все приятели звали его в Новгород, говоря: «Пойди, княже, хотят тебе опять». Всеволод согласился.
Когда стало известно в Новгороде, что Всеволод пришел в Псков с братом Святополком, поднялся великий мятеж. Некоторые граждане побежали к нему в Псков. Их дома были преданы разграблению — Константинов, Нежатин и многих других. Отыскивали всех приятелей Всеволодовых между боярами и, собрав с них полторы тысячи гривен серебра, дали купцам на войну. Святослав Ольгович собрал всю землю Новгородскую, привел своего брата Глеба с курянами, с половцами и пошел на Плесков выгнать Всеволода. Плесковичи решительно объявили, что князя не выдадут, засекли все осеки и приготовились к обороне.
Тогда новгородцы со своим князем одумались и с Дубровны вернулись назад: «Не станем проливать кровь с братьею, пусть управит нас Бог своим промыслом».
Впрочем, Всеволод-Гавриил в тот же год (1137) умер и погребен в Троицком соборе (впоследствии он был причтен к лику святых).
Плесковичи клялись брату его, Святополку, и не было у новгородцев мира ни с ними, ни с суздальцами, ни со смольнянами, ни с полочанами, ни с киевлянами.
В следующем году (1138), 17 апреля, в неделю третью по Пасхе, неугомонные новгородцы выгнали и Святослава, сидевшего у них два года без трех месяцев, и послали за князем к Юрию Владимировичу суздальскому, просить у него сына Ростислава.
Вдруг разнесся слух, что идет Святополк с плесковичами. Весь город всполошился и бросился к Сильнищу, но там никого не было. Святославлюю, однако же, задержали они с лучшими мужами и засадили в монастыре Св. Варвары, «ждуще оправы Ярополку со Всеволодом».
Самого же Святослава задержали на пути смольняне и посадили в Смядыне монастыре.
10 мая пришел Ростислав, — и новгородцы помирились с плесковичами.
В 1139 году Юрий суздальский, пришедший в Смоленск, позвал новгородцев на великого князя Всеволода. Новгородцы не послушались, и тогда Ростислав бежал к отцу в Смоленск, просидев в Новгороде год и четыре месяца.
Юрий рассердился на них и взял Новый Торг. Это был первый случай, в котором новгородцы увидели, чего они должны ожидать и бояться со стороны суздальских князей.
Новгородцы опять послали за Святославом Ольговичем. Брат его, великий князь Всеволод, хотел утвердить власть над Новым городом, подобно Мономаху и Мстиславу, и уговорил брата согласиться. Новгородцы ходили ему присягать. Долго волновался город, и Святослав пришел 23 декабря.
В 1140 году отправлены были в Киев к Всеволоду Константин Микулич, Полюд Константинович, Демьян и несколько других мужей, шестеро заключены в оковы, вероятно, по жалобе Святослава, — и вскоре новгородцы на вечах начали вставать на него «про его злобу». Он, увидев общее неудовольствие, послал сказать брату, великому князю Всеволоду: «Тягота, брат, в этих людях, я не хочу у них оставаться, пришли сюда кого хочешь». Всеволод прислал Ивана Войтишича, предлагая им сына и требуя в посольство мужей лучших, которые и были отправлены. Новгородцы продолжали волноваться и удерживали Святослава впредь до прибытия нового князя. Кум Святослава, тысяцкий, дал знать ему, что быть худу, и что хотят его захватить. Святослав бежал с женой и дружиной на Полоцк к Смоленску. Якуна поймали на Плисе и привели вместе с братом Прокопьем. Раздели их донага, как мать родила, били мало не до смерти и сбросили с моста, но Бог спас Якуна: он приплыл к берегу, и его оставили в живых, а взяли тысячу гривен да с брата сто и заточили их в чудь, приковав руки к шее.
Юрий привел их после к себе, и жен их из Новгорода, и содержал в великой чести.
Святославу Ольговичу принадлежит устав о церковной дани, которым определяется епископу вместо десятин от вир и продаж сто гривен из клети княжеской, кроме уездных оброков и пошлины с купеческих судов.
Всеволод, хотевший дать им сына, остановился и удержал новгородских мужей, к нему присланных послами. Новгородцы отправили к нему епископа с новыми послами и сказали: «Дай нам сына, а Святослава, брата твоего, не хотим». И он отпустил, наконец, к ним сына Святослава. Не успел Святослав доехать до Чернигова, как новгородцы передумали и прислали сказать великому князю: «Не хотим ни сына твоего, ни брата, ни племени вашего, а хотим племени Владимиря». Всеволод, рассердившись, велел тогда
