вернуть епископа с мужами и задержал их в Киеве. Новгородцы стали просить его шурина, Мстиславича. Всеволод, не желая отдавать Новгород Владимирову племени, призвал своих шурьев и дал Берестий, говоря: «За Новым городом не гонитесь, пусть посидят о своей силе, где-то они найдут себе князя!» Послов же продержал у себя с епископом зиму и лето.
Таким образом, новгородцы опять сидели без князя девять месяцев, и товары не шли к ним ниоткуда. В нетерпении они послали, наконец, в Суздаль, звать к себе Судилу, Нежата, Страшка, которые бежали туда из-за Святослава, и Якуна. Они дали посадничество Судилу и велели сказать Юрию: «Поди к нам сам, либо сына пусти: Святополка (Мстиславича) Всеволод к нам не пускает, а Ольговича мы не хотим».
Юрий прислал Ростислава, который и прежде был у них. Ростислав прибыл к ним 26 ноября.
Между тем, послы новгородские — епископ и купцы, сидели в Киеве задержанные. Они твердили, что новгородцы не хотят иного князя, кроме Святополка. Всеволод согласился, наконец, убежденный женой, Мстиславлеей, и дал им шурнна из своей руки.
Новгородцы, прослышав, что едет к ним Святополк, засадили Ростислава на епископском дворе, где и просидел он четыре месяца.
Святополк пришел 19 апреля, а Ростислав отпущен к отцу, который вознегодовал сильно на новгородцев за такой их норов.
С этих пор усиливаются и умножаются беспрерывные столкновения и распри новгородцев с Юрием суздальским, которые продолжались и при его преемниках. Суздаль, и после Владимир, откуда получал Новгород хлеб, тяготел над Новым городом более и более и приводил его к себе в зависимость. Между посадниками и боярами возникла партия сторонников суздальских. Только в краткие промежутки, и то в ближайшее время, новгородцы по-прежнему обращались иногда к Киеву и избирали тамошних князей, как защитников от притеснений. Несколько лет, впрочем, прошло спокойно, пока на киевском столе сидел великий князь Всеволод Ольгович, покровитель новгородского князя, и пока Юрий суздальский не думал еще или не смел искать Киева.
В 1142 году емь, пользуясь смятениями, приходила воевать Новгородскую волость. Ладожане избили их 400 человек и не выпустили ни одного.
Король шведский приходил с епископом на 60 судах напасть на гостей, шедших из-за моря на трех ладьях. Произошла битва. У неприятеля захвачено три ладьи, а избито полтораста человек.
В 1113 году Святополк женился в Новгороде, приведя жену из Моравы. Брат его Изяслав приходил к нему и зимовал в Новгороде.
«Стояла вся осенина дождева от Госпожина дни до Корочюна, и вода в этом году поднялась в Волхове и везде, вельми высока». Мост разбило, и четыре городни занесло «без знатьбе».
В 1144 году построен через Волхов новый мост, в стороне от ветхого.
Расписан притвор в Святой Софии епископом Нифонтом.
Поставлен попом переписчик Новгородской летописи.
В 1145 году новгородцы, по зову Всеволода, ходили иа помощь киевлянам в галицком походе с воеводой Неревиным и вернулись с любовью.
Великий князь киевский, Всеволод Ольгович, вернувшись из похода, умер (1146), и все дела на юге изменились. Великокняжеский стол достался Изяславу Мстиславичу, брату новгородского Святополка. Юрий суздальский вступил в союз против него со Святославом Ольговичем северским; началась продолжительная война, среди которой доставалось всем союзным и враждебным властям.
В 1147 году пришел Юрий воевать Новгородскую волость, взял Новый Торг и всю Мсту. В ответ ему ходил Святополк со всей областью Новгородской на Юрия. Новогородцы вернулись с Нового торга из-за распутицы.
В следующем году архиепископ Нифонт ходил к Юрию в Суздаль, договариваться о мире; Юрий принял его с честью, но мира не дал, и удерживал за собой новгородские дани, хотя и выпустил всех новоторжцев и захваченных гостей, целых и невредимых.
В 1148 году Святополк был изгнан «злобы его ради». Изяслав прислал сына Ярослава, а брату дал Владимир; вскоре и сам великий князь пришел, приглашенный новгородцами.
Новгородцы вышли к нему навстречу за три дня пути от города. В воскресенье встретил его сын Ярослав с боярами новгородскими, и поехали вместе к обедне к Святой Софии. Посланы были подвойские и бирючи кликать по улицам и звать к князю всех на обед, от мала до велика. «И тако обедавше, веселишася радостью великою, и с честью разъидошася в свои домы». Поутру послал Изяслав на Ярослав двор звонить вече. Новгородцы и плесковичи собрались на вече. Изяслав сказал: «Братцы, сын мой и вы прислали мне жаловаться, что вас обижает стрый мой Юрий. Вот я и пришел к вам, оставя Русскую землю для вас и для ваших обид. Гадайте же, братцы, что нам делать, как идти, чтобы покончить с ним либо миром, либо ратью». Новгородцы в один голос воскликнули: «Ты наш князь, ты наш Владимир, ты наш Мстислав. Рады идти с тобою за наши обиды». Еще собрались новгородцы и решили всем идти на войну, всякой душе: хоть кто и дьяк будет, и гуменцо у кого пострижено, но не поставлен, пусть и тот идет, а поставлен — пусть Богу молится.
Новгородцы, плесковичи, корела, пошли всеми силами на Юрия к Ростову. Подойдя к устью Медведицы, Изяслав остановился в ожидании брата Ростислава, который через четыре дня пришел с полками русскими и смоленскими. Ольговичи же не приходили к ним на помощь, по уговору, выжидая в вятичах, чем кончится дело. Братья спустились вниз по Волге. От Юрия не было никакой вести. Он не отпускал их посла, отправленного к нему еще, ни слал к ним своего, — и они начали опустошения по обоим берегам реки до Углича поля и до устья Мологи, взяли и сожгли шесть городов. Остановившись, они отправили новгородцев и русь воевать дальше, и те с огнем и мечом дошли почти вплоть до Ярославля. Они захватили много добычи и привели семь тысяч человек. На вербной неделе наступило тепло, и братья решили вернуться, видя, что реки вскрываются.
Юрий не оставался в долгу. Лето ходили новгородские данники в малом числе; услышав это, Юрий выслал на них Берладника. Они сразились между собою, и с обеих сторон было много убито.
Но главный удар был устремлен на юг, где великий князь Изяслав дорого поплатился за свое посещение Поволожья с новгородцами и другими воинами. Летом, соединившись со своими союзниками, Юрий подступил к Киеву, заставил Изяслава отказаться от него и бежать во Владимир.
А потом не оставил его в покое и там, и только в уважение ходатайства старшего брата Вячеслава примирился с ним. Изяслав, при заключении условий, всеми силами старался выговорить у Юрия захваченные им новгородские дани, на что Юрий, наконец, и согласился.
Епископ Нифонт возвратился (1151), отпущенный Юрием, к радости новгородцев: он ходил в Киев, позванный митрополитом Климом, избрание которого отрицал, и посажен был в Печерский монастырь, где и сидел, пока пришел Юрий.
По возвращении епископ обил свинцом святую Софию и кругом обмазал известью.
В 1184 году, 28 марта, новгородцы изгнали Ярослава Изяславича и призвали Ростислава Мстиславича из Смоленска, который, однако же, вскоре после смерти брата великого князя Изяслава, ушел в Киев, оставив им сына Давыда. Рассердившиеся новгородцы, что тот не дал им мир, а еще пуще все расстроил, выгнали сына и послали епископа Нифонта с лучшими мужами к Юрию, просить у него опять сына Мстислава, который пришел 30 января 1155 года.
В следующем году (1156) архиепископ Нифонт преставился в Киеве, выйдя навстречу митрополиту. Злые языки говорили: «облупив Св. Софию, пошел к Царюграду». «Это несправедливо, замечает летописец: кто из нас не знает, как украсил Нифонт Св. Софию, исписал притворы, сотворил кивот, устроил снаружи, а в Плескове создал каменную церковь Св. Спаса, в Ладоге Св. Климента. Бог за грехи наши не дал нам видеть у себя его гроб».
Ростислав смоленский не мог простить новгородцам своего бесчестия. Он имел, видно, много сторонников в городе. Люди поднялись (1157) на Мстислава Юрьевича и хотели выгнать его из Новгорода, но торговый люд вступился за князя и стал за него «в оружии». Братья уже были готовы сойтись, но, к счастью, мост был разобран. Сторожа стерегли по обоим краям. Пришли сыновья Ростислава, Святослав и Давыд, а за ними на третий день и сам Ростислав. Мстислав бежал, и все утихло. Ростислав, посадив сына Святослава на стол в Новгороде (1158), а Давыда на Новом торгу, оставил Новгород с княгиней.
Между тем, дела на юге приняли совершенно другой оборот. Юрий, враг новгородцев, умер на киевском столе в 1158 году, 13 мая. Место его через некоторое время занял Ростислав смоленский, а в
