убеждали его преследовать венгерского короля, потому что Андрей вовсе изнемог, а хитрый Судислав, вкравшийся в доверенность к Мстиславу, старался отговорить, не желая гибели королю и возлагая на него свои надежды.
Мстислав поддался на обман, и Андрей благополучно выбрался восвояси.
Этого было Судиславу мало. Он начал приставать к своему князю, чтобы тот, во избежание новых распрей, отдал по прежнему договору Галич Андрееву сыну с дочерью, с ним уже обрученной: «Галича не можешь ты держать сам, потому что бояре не хотят тебя». Мстислав, напротив, склонялся отдать Галич Даниилу, а бояре его Судислав и Глеб Еремеевич толковали: «Если ты отдашь королевичу, то можешь взять у него назад, когда захочешь, а если отдашь Даниилу, то уже не видать его тебе никогда, потому что галичане желают Даниила».
Начались переговоры, и Мстислав предоставил (1127) Галич королевичу Андрею, а себе взял Понизье, или нынешнюю Подолию, и отошел в Торческ. Королевич Андрей с Судиславом водворились в Галиче.
Около этого времени Мстислав Немой, который оказал помощь в Калкском побоище храброму Даниилу, умирая, передал ему на руки сына Ивана и завещал ему свою волость, но после смерти Ивана Луцком завладел Ярослав Ингваревич, а Черторижском пиняне.
Даниил вскоре добыл Луцк, а о Черторижске послал заслуженного своего тысяцкого, боярина Демьяна, жаловаться тестю: «Не подобает Пинянам держать Черторижска». Мстислав, неизвестно по каким обстоятельствам, видел уже тогда свою ошибку, чувствовал раскаяние и собирался исправить испорченное. Много толковав с Демьяном, добрый князь заключил свою речь к Даниилу следующими словами: «Сыну! Я согрешил, не отдав тебе Галича, но дав иноплеменнику. Обольстил меня льстец Судислав! Но, Бог даст, мы пойдем на них опять, ты со своими полками, а я призову половцев. Если Бог нам поможет, ты возьмешь себе Галич, а я останусь в Понизье. Что же касается до Черторижска, то ты прав». Даниил, получив согласие тестя, пошел на виноватый город и взял его.
Между тем, Мстислав, хоть еще не в глубокой старости, разнемогся. Почувствовав приближение смерти, он пожелал видеть Даниила, «жадящу ему видети сына своего Даниила, бе бо имея до него любовь велику в сердце своем». Ему думал он препоручить детей своих и дом свой, — но злонамеренные бояре, особенно Глеб Еремеевич, из зависти не допускали его, — и славный князь галицкий умер один, в Торческе, закончив свою жизнь, исполненную таких тяжелых трудов, таких блистательных подвигов, такой почти постоянной удачи, — самой печальной, безвестной кончиной, оставляя все семейство на произвол судьбы. Счастлив еще: он умер не под игом, — счастлив еще: он умер не рабом, — без мысли, что придут опять татары, — и останутся!
Кончина Мстислава имела следствием новые смятения. Соседние князья сдерживались его силой, решительностью и храбростью, и еще более уважением, которое питали к нему все, получив от него или важные услуги, или сильные уроки. Без него они почувствовали себя как бы на воле и принялись за преследование своих личных целей. Поводов и предлогов было много. Успехи Даниила, который занял между тем Понизье, возбуждали их зависть и вместе опасения, чтобы он не пошел по следам своего отца, славного Романа волынского, слишком для всех памятного. Первый выступил против Даниила, великий князь киевский Владимир Рюрикович, вспомнив, что отец его был не только согнан со стола киевского его отцом, но и пострижен в монахи. «Бе бо ему боязнь велика в сердце его». Ростислав пинский, из рода старшего Ярославова сына, Изяслава, «не престаяше клевеща», потому что дети его томились в плену у Даниила. Образовался союз из князей: киевского, черниговского, новгород-северского, пинского, туровского; подговорены угры с королевичем и Судиславом, призваны половцы, и соединенная рать обложила Каменец. Даниил притворился желающим сотворить мир, «переводя ими», то есть князьями, а между тем старался отвлечь от них Котяна, послав просить его: «Отче, измяти войну сию, приими мя в любовь собе». Котян уступил его убеждениям, обошел ратью Галицкую землю и удалился в свои земли. Союзники не могли сделать ничего и отступили от Каменца, а Даниил с Пакославом, воеводой ляхов, «и Олександро с нима», двинулся на Киев. К нему вышли послы от князей киевского и черниговского просить мира, который и был им дан.
Покончив так благополучно дела с домашними противниками, Даниил должен был принять участие в польских междоусобиях: Лешко, князь краковский, был убит на сейме. У преемника его Конрада, князя мазовецкого, друга Романовичей, завязались споры, и он просил их помощи. Оставив в Берестье Владимира пинского стеречь землю от ятвягов, Даниил пошел вместе с братом Васильком к Конраду. Все вместе они опустошили волости противников Конрада, и, обогатившись всякой добычей, осадили Калиш (1229). Решено было взять город приступом. Погода не благоприятствовала — лил сильный дождь, «Кондрату же, любящу Русскый бой, и понужающу Ляхы свое», они не хотели идти на город. Наутро Даниил и Василько пошли на штурм одни; по болотистой почве, наполнившейся водой от дождя, трудно было двигаться; жители бросали камни со стен, — и храбрые русские витязи, запалив подъемный мост, должны были вернуться в свой лагерь. Там один из польских военачальников, посланный в обход, заявил: «Кде мы стояли, ту несть воды, ни гребли высокой». Даниил, сев на коня, тотчас отправился осмотреть место, и удостоверился в справедливости показания. Вернувшись, он сказал Конраду: «Если б мы знали про то место, город был бы взят». Конрад просил его возобновить приступ, и он на другой день, послал людей, «теребить» леса с указанной стороны. Жители увидели неизбежную опасность и просили прислать к ним под стены для переговоров Пакослава и Мстивоя. Конрад, не имея доверия к последнему, просил Даниила идти с ними. Даниил отправился переодетый. Жители говорили со стен боярам: «Скажите Конраду, за что он утесняет нас? Разве мы не его люди, не братья ваши? Какая слава будет для Конрада, если Русь заберет нас в полон к себе? Когда Русское знамя разовьется на наших стенах, кому достанется честь? Разве не Романовичам, а Конраду унижение? Мы служим ныне твоему брату, а завтра будем служить тебе: не давай славы Руси и не бери города». Пакослав отвечал: «Конрад рад бы оказать вам милость, но Даниил лют зело есть, не хочет отойти прочь, не прием града. Вот он здесь, заключил Пакослав рассмеявшись, говорите с ним». Даниил толкнул его оскепищем, и, также засмеявшись, снял с себя шлем. Граждане закричали: «Имей службу нашу, молимся, сотвори мир». Начавшиеся переговоры продолжались долго. Даниил взял у них двух талей и вернулся с известиями к Конраду, который и заключил мир. Русь и ляхи поклялись между прочим не воевать, в случае усобицы, ляхам русской челяди (т. е. не брать людей в плен), а руси — лядской. Даниил и Василько, подав важную помощь Конраду, возвратились с великой славой в свои княжества: ни один русский князь, по замечанию летописца, кроме Владимира Святого, не заходил так глубоко в Ляшскую землю, как они.
После возвращения Даниила галичане прислали звать его к себе: «Судислав ушел в Понизье, и королевич остался один — иди скорее». Даниил отрядил тысяцкого Демьяна против Судислава, а сам, с малой дружиной, отправился в Галич и подступил к городу, который затворился. Даниил занял под городом двор Судислава, где найдено было множество всякого корма, вина и овощей, а потом перешел на другую сторону Днестра. Судислав, между тем, не устоявший перед Демьяном, прибежал в город. Галичане и угры выехали на лед и стреляли по воинам Данииловым, а к вечеру, когда лед вдруг тронулся, и река наводнилась, зажгли мост по совету лихого Семьюнка, «подобнаго лисице чермности ради», и вернулись в город. Зато к Даниилу, к великой его радости, тогда примкнул Демьян со многими галицкими боярами, вернувшись из похода на Судислава. Забота была теперь только о том, как перейти Днестр; Даниил поскакал к мосту и к своему удовольствию увидел, что огонь погас. Наутро подоспел к нему Владимир Ингваревич, и они перешли на другой берег реки, окружили город со всех сторон. Осажденные изнемогли и сдались. Даниил отпустил королевича, поминая любовь отца его, и проводил его до Днестра. С ним отправился и наставник его Судислав. Граждане бросали в него камнями, восклицая: «Изыди из града, мятежниче земли».
Но Судислав не успокоился, и, прибыв в Венгрию вместе с королевичем, начал приставать к Андрею и его детям: «Идите на Галич и занимайте Русскую землю: если не пойдете теперь, то после вам не сладить будет с нею». Король послушался и дал старшему своему сыну Беле сильное войско с присоединением Бегобарсовых половцев. С великими затруднениями, по причине дождей, перешли они Карпатские горы, и, уже изнеможденные, осадили Галич, где начальствовал верный Демьян. Даниил привел ляхов и половцев Котяновых, осаждающие не могли сделать ничего и вынуждены были думать о своем спасении. Они выбрали другую дорогу к Пруту за горы. Множество их погибло — одни убиты, другие взяты в плен, многие утонули, и «Днестр сыграл Уграм злую игру».
