вознаградишь после сама». Царица сказала: «Сей Антоний, благословив, отыдет света сего на вечный покой, а Феодосий последует за ним на другой год. Возьмите злата, — после вы получите, чего никто не может дать, о чем ухо ничье не слыхало, и что на сердце человеку не входило. Я приду сама видеть церковь». И велела нам выйти на ясно. Мы вышли, и увидели церковь на воздухе великую и красную. Воротясь, мы спросили: «В какое имя церковь?» — «В свое имя хочу наречи церковь». — Мы не смели спросить о ее имени, но она сама сказала: «Богородицына будет церковь», — и дала нам икону наместную, и мощи святых мучеников, что положить в основание.
Слушавшие все прославили Бога. Антоний отвечал: «О чада! великой благодати Христос вас сподобил; Его воли вы свершители. Звали вас — ангелы, а Царица во Влахерне — сама чувственно явившаяся вам, Пресвятая чистая и непорочная Богородица и Приснодева Мария, а иже воины ей предстояли — то суть бесплотные силы ангельския. Наше подобие и золота подаяше Господь весть якоже сотвори. Благословен приход ваш — добру спутницу имеете, сию честну икону Госпожину. Да даст она вам якоже обещалася, еже ухо не слыше и на сердце не взыде. Никто может того, кроме Ее и Сына Ее Господа Иисуса Христа, Его же пояс и венец зде от Варяг принесен».
Греки поклонились со страхом и просили показать место. Антоний сказал: «Пребудем три дня в молитве, и Господь укажет нам место».
В ту же ночь явился ему Господь со словами: «Обрел еси благодать предо Мною». Антоний сказал: «Если обрел благодать, то пусть по всей земле будет роса, а на месте, идеже великой быти церкви, да будет суша».
Поутру обретено было место сухо, где находится ныне церковь, а вся земля кругом орошена была росою.
В другую ночь Антоний молился: «Да будет по всей земле суша, а на святом месте роса». И было так.
В третий день святой Антоний измерил золотым поясом ширину и длину и «воздвиг руце возопил гласом велиим: „Послушал мене, Господи, водою, днесь послушай мене огнем, да разумеют вси, яко Ты еси хотяй сему“.
И спаде огнь с небесе, и пожже вся древа и терние, и росу полиза, и долину сотвори, якоже рвом подобно, где быть основанию церкви». Все предстоявшие пали ниц, как мертвые. Князь Всеволод случился тут вместе с больным сыном Владимиром, который был перепоясан поясом и выздоровел.
Чудеса не прекратились: когда выведены были стены, явились писцы «из грек», и, осмотрев церковь, начали спор с игуменом: «Поставьте наших рядцев; они показывали нам церковь малую, а это великая, — вот их золото; мы воротимся в Царьград». Игумен Никон спросил: «Кто с вами рядился?» Они отвечали: «Антоний и Феодосий». — «О чада! не можем вам их поставить. Десять лет уже, как они скончались и молятся о нас на небесах».
Греки смутились и привели многих других гостей, с которыми приехали: «Вот мы рядились перед семи, и получили золото из рук Антония и Феодосия, а вы не хотите показать их. Если их нет в живых, покажите образа». Игумен вынес образа. Греки и обезы признали — точно, это они! Тогда рассказали следующее.
«Приплыв в Канев из Олешья, мы увидели великую церковь в вышине, и, узнав, что это Печерская церковь, которую взялись расписывать, рассердились и хотели бежать назад домой в Царьград. На Днепре поднялася буря, и мы очутились под Триполем: ладья неслася взводу (вверх по воде), как будто поднимала ее какая сила. Наконец, мы остановили ее с великой нуждой и целый день думали, что будет, удивляясь, как могли мы в одну ночь, не гребучи, проплыть столько, что другие не могут в трое суток. На следующую ночь мы увидели эту чудную икону, которая нам возгласила: „Что, человеци, мятетеся всуе, не покоряясь воле Моей и воле Сына Моего!“ Она угрозила нам смертию, если мы не оставим своего намерения, и обещала великие награды за повиновение. Поутру мы, однако же, принялись грести вниз по реке, а нас несло вверх, и мы предались воле Божией. Ночью увидели мы во сне Божью Матерь, которая не велела нам противиться воле ее, — мы покорились, и ладья пристала скоро к подошве вашей горы монастырской».
Мастера и писцы, окончив свою работу, остались жить в монастыре, приняли мнишеский образ, и положены в особом притворе. «Суть и свиты их на полатях, и книги их греческие, блюдоми на полатях, в память такового чуда», говорит Св. Стефан.
Доска каменная для престола принесена и поставлена на месте неизвестно кем, после того как строители отчаялись найти подобную и решили поставить деревянную, к прискорбию игумена и братии. Они долго искали, кто принес им такой дар, посылали с золотом в каменоломни, но нигде по воде и по суху не нашлись следы тех стоп, что привезли святую трапезу на предложение пречистого тела и святой крови.
Освящение церкви сопровождалось новыми чудесами. Все соседние епископы: Иоанн черниговский, Исаия ростовский, Лука белогородский, Антоний юрьевский, явились к великому празднеству, неведомо кем приглашенные. Антоний, епископ юрьевский, прежде больной, выздоровел. Митрополит удивился, увидев их собрание, как некогда собрание апостолов при успении Божией Матери.
Когда, обойдя три раза, священный собор воскликнул: «Возьмите врата князи ваша», — и некому было отпеть: «Кто есть сей царь славы», — в церкви никого не было — последовало долгое молчание. Вдруг изнутри раздалось сладкое пение: «Кто есть сей Царь славы».
И все ужаснулись, поняв, что ангелы довершили священное славословие.
В княжение Всеволода Ярославича, при игумене Никоне, совершилось новое чудо в церкви: когда мастера начали выкладывать алтарь мусией, образ Божией Матери «вообразился сам собою и просветился паче солнца. Все предстоявши, не могуще зрети, пали ниц». Опомнившись, хотели взглянуть, и вдруг вылетел голубь белый из уст Богородицы, подлетел к Спасову образу и там скрылся. Стоявшие озирались кругом, думая, не вылетел ли голубь из церкви, как вдруг вылетел он опять из уст Спасовых, начал носиться по всей церкви, садясь к кому на голову, к кому на плечо, кому на руки, и, наконец, отлетел и скрылся за местной Богородичной иконой. Приставили лестницу, чтобы взять его оттуда, — искали, и не находили, как вдруг он сам вылетел и поднялся к верху. Снизу раздался крик: «Ловите, ловите его», — а голубь влетел опять в уста Спасова образа, из которых вылетел, и «паки свет осиял их паче солнца. Павши ниц, все предстоявшие поклонились Господу».
«Какая церковь в ветхом и новом завете ознаменовалася такими чудесами! восклицает Симон, епископ владимирский, сохранивший нам все эти предания. Пройдите все книги, и вы нигде не найдете подобных чудес. По небесному гласу измерена ее высота, длина и ширина поясом Господа Иисуса Христа, Сына Божия. Богородица дала злато на построение. Мастера присланы из Греции. Писцы привезены в ладье вверх по реке. Иногда являлся столп огненный на ее месте от неба до земли, иногда облако, иногда дуга; часто являлась над церковью икона, носимая ангелами. Многожды церковь была видима до построения. Огнем и росою означено место, и ниспослано свыше благословение».
О следующем времени преп. Симон рассказывает относительно Печерской церкви еще вот какой случай. Были два боярина: Иван и Сергий. Случилось им придти в Печерскую церковь. Они увидели «свет чуден» на иконе Богородичной и заключили между собой союз духовного братства. Через некоторое время Иван, имевший сына Захарию, пяти лет, занемог. Он призвал игумена Никона и отдал ему все имение для маломощных, а сыновнюю часть, тысячу гривен серебра и сто гривен золота, отдал на руки вместе с сыном нареченному брату своему Сергию. Сын, возмужав, спросил у него своего имения. Сергий отвечал, что отец отдал все Богу, «у него и проси, а у меня нет ничего; я не должен ни тебе, ни твоему отцу ни одного золотника. Отец виноват, раздав все имение в милостыню и оставив тебя в нищете». Сын соглашался на половину. Сергий разругал и отца, и сына. «Ну дай хоть третью, десятую долю». «Ничего». «Так поди же и поклянись пред иконою Божией Матери, где ты взял братство с отцом». Сергий пошел, поклялся, хотел приложиться и не смог. Как бы пораженный, бросился он к дверям, восклицая: «О святые Антоний и Феодосий, не велите этому ангелу немилостивому убивать меня. Прогоните бесов, которым я предан. Возьмите золото мое, запечатанное в клети». Послали за имением, и нашли в указанном месте две тысячи гривен серебра и двести золота. «И бысть страх на всех, и с тех пор не позволено клясться этою иконою». Захария отдал все игумену Иоанну, постригся и скончался в монастыре. На это золото и серебро поставлена церковь Иоанна Предтечи, на полатях, в честь жертвователей, Ивана и Захарии.
Представив жития святых основателей Печерского монастыря, Антония, Никона и Феодосия, приступаем к житиям прочих печерских затворников.
