врагу.
начальник политотдела Восточного пограничного округа, генерал-майор.
ТАК ЗАРОЖДАЛИСЬ БОЕВЫЕ ТРАДИЦИИ
БОЙ ВЕДЕТ ИВАН ГОЛОВИН
ОПЕРАЦИЯ «ХАН-ТЕНГРИ»
I
На окраине одного небольшого городка в Синьцзяне в густом саду приютился дом. Хозяин встретил гостя на веранде. Развалившись в удобных шезлонгах, хозяин и гость поначалу делились ничего не значащими новостями, а потом, помолчав, хозяин достал из кармана пиджака сложенную в несколько раз газету, развернул ее и протянул собеседнику.
— О сэр! Вы интересуетесь московскими новостями? — воскликнул гость, увидев заголовок газеты «Вечерняя Москва». — Но какое отношение они имеют к нашему делу?
— Самое прямое, дорогой! Читайте то, что я отчеркнул карандашом.
Собеседник отыскал глазами нужную корреспонденцию и прочел: «С киноаппаратом по Хан- Тенгри».
— Ого! — воскликнул он. — Какой это смельчак двинулся на вершину «Властелина духов»?
— Читайте дальше.
— «В начале августа вместе с экспедицией, которую организует Всеукраинская научная ассоциация востоковедения в малоисследованные районы Центрального Тянь-Шаня, выезжает киноэкспедиция… Задание киноэкспедиции — снять быт киргизов, дунган и украинских переселенцев, а также взойти на один из высочайших массивов Хан-Тенгри. До сих пор на эту вершину не поднимался ни один человек… Экспедиция затратит от трех до четырех месяцев».
Дочитав газету, гость осторожно положил ее на край стола.
— Теперь ясно, зачем я вас пригласил?
— Не совсем, но догадываюсь, — ответил тот.
— Нам пока неизвестны цели экспедиции. Неизвестен и ее руководитель. Но сегодня уже двенадцатое. Если «Вечерняя Москва» не ошиблась, то экспедиция уже на подходе.
— А может быть, это газетная утка?
— Не думаю. Большевикам нужны уголь, медь, золото, железо… Они настойчиво ищут подземные клады всюду. И послать на Хан-Тенгри экспедицию они вполне могут. Этим массивом давно интересуемся и мы, и немцы, и итальянцы. Кроме того, Хан-Тенгри имеет огромное стратегическое значение… Одним словом, нужно отбить охоту у большевиков соваться в эти края. Свяжитесь с вашим, как его, ну…
— Джантаем?
— Дайте ему деньги, оружие, боеприпасы.
— Он отгонит большевиков…
— Пусть не торопится, даст им развернуть работы. А потом… — хозяин распрямил пальцы правой руки и с силой сжал их, — потом ваш Джантай пусть делает что хочет с рядовыми участниками экспедиции, а руководителя со всеми материалами необходимо доставить ко мне. С Джантаем пошлите своего человека, чтобы он лично на месте допросил участников экспедиции и определил, что нас интересует в ее материалах. Ваши бандиты с таким деликатным делом не справятся, они способны только резать и вешать.
— Мне все ясно, сэр. Завтра же отправляюсь с группой своих людей в долину Кой-Кап. Два-три дня ходу — и я буду у Джантая со всем необходимым для его «экспедиции».
— Вы сообразительны, мой милый. — Хозяин встал.
Поднялся и гость. Вместе вышли они в темный сад. У калитки дежурил привратник. Он низко поклонился. Хозяин на прощание сказал уходившему:
— Хорошо, если бы сумели с Джантаем заслать своего человека в экспедицию под видом проводника или носильщика…
— Постараюсь. Будем надеяться на успех.
II
Помощник начальника пограничной заставы готовился ехать на правый фланг своего участка. Путь неблизкий — много десятков километров по всхолмленной равнине, потом по руслу горных рек, злых и коварных. А там ледники, спускающиеся с далеких Тянь-Шаньских гор. Пейзаж открывался красивый. Но Иван Головин родился и вырос в степях Украины, к горам только привыкал. И не любоваться красотами он сюда приехал, а нести нелегкую пограничную службу. Взирать на Мраморную стену или на пик Хан- Тенгри — одно, а карабкаться на лошадях со скалы на скалу, мерзнуть по ночам в разгар лета — другое. Наряд уходил к подножию Хан-Тенгри, прозванного «Властелином духов», не на два-три часа, а на две-три недели. Уедут бойцы с командиром на правый фланг — и словно в воду канут. Связи с ними никакой. Телефон еще от штаба отряда даже к заставе не подведен, а что уж говорить о самом отдаленном участке! Потребуется старшему наряда донесение об изменении оперативной обстановки на заставу послать — снаряжает гонца. Тот и мчится «аллюр два креста». Пока доскачет да с приказанием начальника заставы обратно прибудет — неделя пройдет. Обстановка сто раз может измениться.
Иван Головин напевал что-то себе под нос, собирал маузер, то и дело поглядывая во двор через окно своей комнаты. Пограничники у конюшни чистили лошадей, подгоняли седла и сбрую. С ними поедет Иван в свой наряд. Что ж, хлопцы надежные. На них можно положиться. Не раз в деле отличились. Особенно Комаров и Копылов. Вспомнил Головин недавний случай.
Было это в феврале. Вот так же, как и сейчас, выехали вечером на правый фланг сам Иван, Комаров, Копылов, Сейфумудзинов и проводник Николай Васильевич Набоков, из старожилов Нарынкола, хорошо знавший горы. Ехали дикими ущельями. В одной из горных расщелин Головин увидел, что прямо на наряд мчится стадо диких свиней. Обычно кабаны избегали встреч с людьми, хотя охотников в здешних краях было раз-два и обчелся.
— Что случилось, Васильич? — спросил Головин у остановившегося проводника.
— Не иначе, кто-то вспугнул кабанов, начальник! — ответил Набоков. — Нужно быть осторожным. Наверняка впереди люди. Больше кабаны никого не испугаются.
Головин запретил стрелять по кабанам, шарахнувшимся в сторону при виде людей, и направил бинокль на то место, откуда бежали дикие свиньи. Со склона горы в ущелье спускались два вооруженных
