всадника. Неизвестные тоже заметили пограничников и открыли беспорядочный огонь по ним, не слезая с лошадей и даже не останавливаясь. Их выстрелы никакого вреда наряду не причинили, но под огневым прикрытием неизвестные проскочили горную речку и скрылись в кустах и за нагромождением камней.
«Бандиты, — сразу же пронеслось в сознании Головина. — Надо начинать преследование. За лесом начинался крутой подъем, почти не доступный для лошадей».
— Загнать всех бандитов на вершину скалы! — распорядился Иван. — А там только две дороги: либо головой в пропасть, либо с поднятыми руками обратно в ущелье, прямо к нам в руки.
Однако лошади под бандитами были выносливее, чем у пограничников. Наряду пришлось на первом километре спешиться, оставить лошадей с проводником. А бандиты на своих конях уходили все дальше по узкому водосливу. Становилось ясно, что взять их живыми не удастся. Надо было что-то делать, и Иван решился:
— Огонь по лошадям! — скомандовал он.
Красноармеец Комаров тщательно, спокойно, словно на стрельбище, прицелился и нажал на спусковой крючок своей трехлинейки. Под одним из бандитов лошадь подогнула передние ноги и упала. Всадник успел соскочить и скрылся за большим валуном.
— Молодец! — похвалил Головин бойца.
Бросил свою лошадь, укрылся за грудами камней и второй бандит.
Началась обычная в таких случаях перестрелка, когда обе стороны берегли боеприпасы. Однако долго сидеть за камнями бандиты не стали. Один пополз по водосливу вверх, а другой в это время прикрывал его своим огнем. Потом они менялись ролями. У бандитов положение было выгоднее: они находились наверху, ползли по водосливу. Пограничникам же приходилось подниматься по скале, с огромным трудом и риском преодолевая каждый метр, используя каждый выступ. Бандиты могли уйти. Чтобы опередить их, пограничникам нужно было двигаться вдвое быстрее. Поняв это, вперед выдвинулся крепкий и выносливый красноармеец Копылов. Рискуя сорваться в пропасть, он по карнизу скалы добрался до вершины и преградил неизвестным путь к отступлению.
Бандиты увидели, что окружены, и заняли оборону.
— Пойдем на сближение! — решил командир.
Головин с Сейфумудзиновым двинулись по правой стороне водослива, а Копылов и Комаров — по левой.
На какое-то время пограничники потеряли неизвестных из виду. А когда достигли намеченной точки, то обнаружили, что один бандит забрался в орлиное гнездо и оттуда открыл стрельбу, а другой исчез.
Но первый был особенно опасен. Подобраться к нему незамеченным было невозможно. Пулей не достанешь — он за надежным укрытием.
— Сдавайся! — крикнул Головин. — Останешься жив.
Орлиное гнездо ответило выстрелом, другим.
Пришлось начать подъем на вершину скалы. Копылов с ловкостью архара подбирался все ближе и ближе к орлиному гнезду. Бандит стрелял. То ли плохим он был стрелком, то ли несподручно было ему вести прицельный огонь, но пули не достигали цели. И вдруг гнездо замолчало. «Знать, патроны кончились, — подумал Головин, — или высматривает, чтобы ударить наверняка».
— Осторожней, Копылов! — крикнул командир пограничнику.
И вдруг случилось совсем неожиданное. Над гнездом во весь рост поднялась человеческая фигура. Бандит стремительно шагнул к краю пропасти и бросился вниз головой.
Окружным путем пограничники спустились на дно ущелья, подошли к распростертому на камнях телу, осмотрели его. На теле бандита насчитали тринадцать пулевых ранений. В подкладке ватника обнаружили документы. Расшифровать их могли только специалисты. Пока что было ясно, что прыгнувший в пропасть является важной птицей, коль предпочел смерть.
Спрятав документы в полевую сумку, Головин продолжил поиски второго бандита. Но тот не подавал никаких признаков жизни. «Может быть, тоже сорвался в пропасть? Их здесь множество…»
После тщательных попыток напасть на след Головин принимает решение возвратиться на заставу. Наряд встретил сам начальник отряда Зырянов. Выслушав доклад о стычке с бандитами, он одобрительно кивнул головой и проговорил:
— Знаю. Второго задержали пограничники соседней заставы. Он оказался раненым. Полагаю, что документы, доставленные вами, содержат важные сведения. Погибший был связным крупного резидента и шел со своим проводником в ставку Джантая. Оттуда его должны были переправить в глубь Синьцзяна. Кто отличился в бою?
— Все действовали смело. Особенно красноармеец Копылов и проводник Набоков.
Начальник отряда объявил всему наряду благодарность, а винтовку погибшего шпиона приказал вручить Николаю Васильевичу Набокову.
— Рад стараться, товарищ начальник! — Старик Набоков, старый русский солдат, щелкнул каблуками сапог. — Теперь поохотимся от души.
— Ты, я слышал, одним выстрелом двух архаров уложил? — поинтересовался Зырянов.
— Так точно! Уложил.
Головин подтвердил, что действительно на его глазах проводник одним выстрелом снял двух козлов.
Потом начальник отряда отпустил всех отдыхать, а Головина повел в комнату, где представил человека в штатском.
— Этот товарищ из Москвы, из ГПУ. Расскажешь ему все, что было в горах.
Пришлось Ивану еще раз рассказывать и о бое в водосливе, и об орлином гнезде, и о прыжке шпиона в пропасть. Представитель из Москвы внимательно просмотрел документы, привезенные Головиным, и похвалил его за смелость и находчивость.
…И вот теперь опять предстояла поездка на правый фланг, далеко в горы.
Иван собрал маузер, вложил его в деревянную кобуру и выглянул в окно. По двору заставы в сопровождении дежурного шло несколько неизвестных. А чуть позади шагал Бердикул, один из жителей ближайшего аула. «Опять, наверное, контрабандистов поймали!» — подумал Головин и, повесив маузер через плечо, поспешил во двор.
Неизвестные оказались членами научной экспедиции, прибывшей из Харькова, и имели на то соответствующие документы.
— Так вы из самого Харькова? — спросил он человека в очках.
— Из него.
— Значит, земляки. Я тоже харьковский. Из села Охочего. Может, слышали?
— Слышал, даже проезжал не раз.
— Давайте знакомиться. Головин Иван Семенович, помощник начальника заставы.
— Погребецкий Михаил Тимофеевич, начальник экспедиции Всеукраинской ассоциации востоковедения. А это мои помощники — научный работник Сергей Гаврилович Шиманский и композитор Николай Трофимович Колода. Остальные скоро подъедут.
— А на заставу вас какое дело привело Михаил Тимофеевич?
— Видите ли, цель нашей экспедиции — изучение района пика Хан-Тенгри. А район находится в пограничной зоне, и без вашего разрешения мы не можем начать работу…
— Да, таков порядок, — подтвердил Головин.
— Вот вы и дадите нам это разрешение.
— Не могу, дорогой Михаил Тимофеевич. Не имею на то права, хоть и рад был бы услужить земляку. Придется подождать разрешения из отряда. Но вы не беспокойтесь. Милости прошу ко мне на холостяцкую квартиру… Только жаль, что поговорить не удастся: подъедет начальник заставы — и я отбуду в наряд.
— В какую сторону? — поинтересовался Погребецкий и тут же понял, что такие вопросы на заставе не задают, поправился: — Извините, земляк. Понимаю, что глупость сказал. Сам солдатом был.
— Ничего… Так пока отдохните с дороги. Моя комната в вашем распоряжении. Будете моим гостем.
— Спасибо. Только умыться бы надо.
